Огненная принцесса - Эдмонд Мур Гамильтон

Тогда я послал сферу вниз, она тяжело легла на песок, жужжание двигателей прекратилось. Лязгнул люк, и мы высыпали на поверхность.

Над нами распростерся занавес блестящих тропических звезд, они казались неизменными. Длинный треугольный мыс, две быстрые реки с обеих сторон, темная масса джунглей, простирающихся до горизонта, наши палатки и лодка на краю мыса — все казалось таким же, как той ночью, два дня назад, когда мы ожидали появления четвертого светового столба.

— Два дня! — Изумленное восклицание Даррела прозвучало, как эхо моих собственных мыслей. — Всего два дня!

Фэнтон кивнул.

— Два дня, и в эти два дня мы проникли в другой мир и увидели, как он погиб.

— Все это было реально? Мы действительно спускались туда, разыскивая вас там, в скрытом мире? — воскликнул я.

— Это было реально. Ужас, который угрожал нашему миру, — судьба, которая остановила тот ужас в последний миг. Реально… — тихо проговорил Келсолл.

— И это реальная сфера, а ее механизмы продвинут нашу науку на тысячи лет вперед, — добавил Даррел.

Он замолчал, и затем все мы молча стояли я в тусклом звездном свете в центре мыса, обуреваемые шквалом странных эмоций. Позади нас уныло белела сфера — все, что осталось от высокой и грозной цивилизации, едва не уничтожившей нашу.

Мы стояли недвижно и безмолвно, едва сдерживая слезы, не в силах поверить в то чудо, которое спасло наш мир, которое, вместо этого, приговорило к гибели скрытый мир вместе со всем его населением.

Звёзды, мои братья

(рассказ, перевод Н. Рубаи)

The Stars, Му Brothers,

журнал «Amasing Stories», 1962, № 5

Он боялся — не настоящего или будущего, но прошлого.

Он боялся предмета с биркой «Рид, Киран»,

твёрдой безголосой штуки,

вращающейся по медленной орбите вокруг Луны,

спутника мёртвых миров и безмолвного космоса.

Глава 1

Что-то пошло не так, но никто даже не понял, это случилось в электрической цепи или в мозгу пилота.

Пилотом был лейтенант Чарльз Вандек, РК ООН, домашний адрес: 1677 Анстей авеню, Детройт. Он не пережил столкновения своего парома с Пятым Колесом. Как и трое его пассажиров: молодой французский астрофизик, эксперт по магнитным полям из Восточной Индии и сорокалетний мужчина из Филадельфии, который прибыл на замену пневмотехника.

Ещё одним не пережившим оказался Рид Киран, единственный человек на Пятом Колесе, расставшийся с жизнью по собственной вине. Киран, тридцати шести лет отроду, был квалифицированным специалистом, сотрудником РК ООН. Домашний адрес: 815 Эльм-стрит, Мидленд-Спрингс, Огайо.

Несмотря на то, что Киран был убеждённым холостяком, он оказался на Пятом Колесе из-за женщины. Но женщина, из-за которой он отправился туда, не была прекрасной потерянной любовью. Её звали Гертруда Леммикен, и хоть ей было всего девятнадцать лет, у неё был лишний вес и жирное глупое лицо. Она страдала хроническим насморком и постоянно шмыгала носом в классе колледжа Огайо, где вторым преподавателем физики работал Киран.

В одно мартовское утро Киран не выдержал. Он сказал себе: «Если сегодня утром она шмыгнет носом, я уйду. Я подам в отставку и присоединюсь к РК ООН».

Гертруда шмыгнула. Шесть месяцев спустя закончивший подготовку для службы в разведывательном корпусе Организации Объединенных Наций Киран был отправлен нести вахту в космическую лабораторию № 5 РК ООН, более известную как «Пятое колесо».

Пятое Колесо вращалось вокруг Луны. В 1981 году на поверхности Луны появилась тщательно спроектированная база. При ней были лаборатории и обсерватории. Но оказалось, что чередующиеся двухнедельные периоды кипящей жары и заморозков почти до абсолютного нуля на поверхности Луны могут испортить тонкие инструменты, используемые в некоторых исследованиях. Вследствие этого было построено Пятое Колесо, укомплектованное исследователями, которые сменялись регулярно с восьмимесячными интервалами.

* * *

Кирану сразу же там понравилось. Он думал, так вышло из-за красоты станции: мрачная, вечно вращающаяся под ними серебряная мёртвая голова Луны, недвижное и торжественное великолепие немеркнущих звёзд, нити, подобно сияющим вуалям тянущиеся через далёкие звёздные скопления, тишина, покой.

Но Киран обладал определённой интеллектуальной честностью, и спустя некоторое время признался себе, что особенно привлекательной для него делала эту жизнь не красота и не романтика станции, а тот факт, что он находился далеко от Земли. Ему даже не приходилось смотреть на Землю, поскольку почти все геофизические исследования проводились Вторым и Третьим Колёсами, которые кружили вокруг родной планеты. Он оказался почти полностью оторванным ото всех земных проблем и людей.

Киран любил людей, но никогда не чувствовал, что их понимает. То, что им представлялось важным, все побуждения обычного повседневного существования, для него никогда не выглядели очень важными. Он чувствовал, что с ним, должно быть, что-то не так, чего-то не хватает, потому что ему казалось, что люди повсеместно совершают самые нелепые глупости, верят в самые невероятные вещи, направляются чистейшим стадным инстинктом на самые пагубные линии поведения. Он полагал, что все они ошибаться не могут, поэтому ошибается, должно быть, он, — и это его беспокоило. Отчасти он нашёл спасение в чистой науке, но изучение, а затем и преподавание астрофизики не давало убежища, которым стало Пятое Колесо. Он горевал, что придётся покидать Колесо, когда его вахта закончится.

И он печалился, когда этот день настал. Остальные сотрудники уже собрались в стыковочном шлюзе на ободе колеса, дожидаясь встречи со сменой с парома. Киран, ненавидевший отъезд, отстал. Затем, понимая, что глупо не встретить молодого француза, который его сменял, он поспешил по коридору в большой спице, когда увидел врезающийся паром.

Киран прошёл вдоль спицы к ободу две трети пути, когда всё случилось. Потрясающий удар самым безжалостным образом сбил его с ног. Он ощутил холод, мгновенный и ужасающий.

Он умирал. Он умер…

Паром совершенно нормально подходил к причалу, когда что-то пошло не так на корабле или в сознании пилота.

Реактивные двигатели внезапно включились на полную, паром резко накренился и прошёл сквозь большую спицу по правому борту как нож сквозь масло.

Пятое Колесо зашаталось, закачалось и попыталось вывернуться. Все автоматически блокируемые переборки закрылись, и большая спица — секция Т2 — оказалась единственной секцией, которая теряла воздух, а Киран был единственным попавшим в неё человеком. На Колесе все носили скафандры, сигнализация сработала, и, хотя обломки парома с тремя мертвецами тихо плыли рядом, спасательные меры были приняты.

* * *

В течение тридцати минут стало очевидно, что Колесо эту аварию переживёт. От ударного толчка оно медленно уходило