Мальчик из будущего: Мальчик из будущего. Отрок. Новик - Владимир Геннадьевич Поселягин

для переноски вещей. Отойдя от окна, через которое я за ними следил, захромал к своей палате, к сожалению, окно моей палаты выходило в сад, вид, конечно, красивый, особенно осенние деревья с желтеющими листьями, но все же я бы предпочел иметь вид из окна на совсем другую сторону.

Портной был не самым лучшим, однако и не самым худшим, так что подобрать одежду было из чего. Причем, как я определил, в основном привезенная одежда была мне по плечу, как, в принципе, и обувь, видимо, Пантелеймон сообщил мои размеры, когда отправлял мальчишку-посыльного к портному. Кроме пары очень качественных сапог, они на полразмера были велики, но с портянками самое то, я взял два комплекта нижнего белья, штаны, рубаху, жилет, пиджак и теплое пальто. Также приобрел утепленную кепку. Как это ни смешно звучит, но она очень напоминала кепку Шерлока Холмса из советского сериала. Тот же фасон. Портной пытался уговорить меня взять вторую смену одежды, но я не стал брать. Да и тот сообразил, что эта одежда для меня временная, и чуть позже я приобрету что-то другое, более качественное. Кстати, две трости он действительно привез. Взял одну, ту, что покороче, как раз по руке была.

Выпроводив портного, он получил на руки шестнадцать рублей сорок семь копеек и, довольный, покинул палату, я осмотрел купленный саквояж. Размер приличный, как багаж пойдет. Туда я убрал нижнее белье, а также пальто. Сейчас близился обед, солнце вышло, прогревая улицы, так что можно было обойтись одним пиджаком, вполне тепло. Отодвинув кровать, я достал саквояж Земскова и убрал его в свой свежекупленный. Тот размерами был куда больше. Вот так, подхватив свой багаж с раздутыми боками я, постукивая тросточкой по полу, и направился к выходу. К моему удивлению, особых препятствий чинить мне не стали, врач, конечно, был в сомнениях, но я твердо настоял на своем, сообщив, что буду долечиваться в домашних условиях, поэтому он приказал вызвать пролетку. Перед уходом я пожертвовал на нужды больницы десять рублей, деньги у меня были приняты благосклонно, лечили-то меня бесплатно. Попрощавшись с санитаром и остальными, я спокойно подошел к подъехавшей наемной пролетке, кучер принял саквояж, поставил его на дно и помог мне забраться внутрь. Так что в последний раз помахав рукой персоналу, я покинул территорию больницы. Надеюсь, навсегда. Болеть мне не понравилось.

– Куда? – поинтересовался кучер.

Достав из кармана квитанцию ростовщика, который выкупил у меня наручные часы еще из того мира, я перевернул ее, там грифелем был написан адрес, и сообщил, куда ехать. Оказалось, это было недалеко. Действительно быстро доехали.

– Вас ждать, молодой господин? – поинтересовался тот.

– Да, я постараюсь быстро вернуться.

Может, одежда на мне и не самого лучшего пошива была, но вел я себя как дворянин, старался соответствовать, вот кучер так и обращался ко мне. Лавка менялы была тут же, подхватив багаж, – не оставлять же его в пролетке, я не такой идиот, – зашел в помещение и приветливо кивнул хозяину, мы сегодня уже виделись.

– Я пришел выкупить свои часы, – хлопнул я листком закладной по столешнице.

Тот, вытянув губы, изучил бумажку и, ощерившись, толкнул ее обратно.

– Липа, – сказал он, насмешливо глядя на меня, как будто не сам же выдал мне ее несколько часов назад. – Я ничего не брал.

– Вот как? – холодно посмотрел я на него. – Не передумаешь?

– Пошел отсюда, щенок, – сказал ростовщик, покосившись в сторону.

Я тоже посмотрел в сторону двери, что вела во внутренние помещения магазинчика, где продавали всякое барахло. Там стоял крепкий мужик, видимо, вышибала хозяина. Также я окинул взглядом ассортимент, мысленно прикидывая, что с этого наглого барыги можно поиметь, и ответил без особой угрозы в голосе:

– Ну, смотри.

Развернувшись, квитанцию я не забрал, ни к чему она мне теперь, и вернувшись в пролетку, велел кучеру:

– На железнодорожный вокзал. Не знаешь, когда уходит ближайший поезд на Питер?

На вокзале была платная камера хранения, куда я свой багаж и сдал после приобретения билета до Санкт-Петербурга. К счастью, вечером на Питер отходил поезд, так что я надеялся уехать с ним. Правда, перед тем как сдать багаж, устроившись за столиком в ресторанчике вокзала, в углу, извлек из своего багажа саквояж Земскова и немного повозился с вещами, что были внутри. Деньги, завернув в рубашку, убрал на самое дно, но патроны, а я их вылущил вчера из магазинов, пришлось вернуть на место. До конца магазины не снаряжал, по шесть патронов в каждый. После этого убрал пистолет в пустой саквояж, там кроме него ничего не было, запасные магазины по карманам распихал и, пообедав, отнес и сдал багаж. После этого я взял пролетку и поехал обратно к ростовщику.

Мы добрались до места, а адрес я назвал соседнего с ростовщиком магазина, чтобы нас друг с другом не связали. Ведь оставлять в живых кого-либо в лавке я не собирался, поэтому работал очень осторожно. Разозлил меня наглый купчина, а таких учить надо, в данном случае раз и навсегда. Пролетка, высадив меня, покатила дальше по улице, ну а я развернулся и, подойдя к нужному дому, на первом этаже которого и находилась лавка, прошел в помещение. За два часа моего отсутствия внутри ничего не изменилось, все так же стоял за прилавком меняла, возился с кучей мотков материи в углу его помощник. Посетителей не имелось, что облегчало мои действия, брать грех на душу, убирая свидетелей, мне не хотелось, хотя при необходимости на это я пойти вполне мог. Подойдя к стойке, сказал хозяину лавки:

– У меня еще кое-что есть. Может, обменяете на часы?

– Давай посмотрим, – ухмыльнулся он, когда я стал открывать саквояж, его помощник также усмехался с легким налетом презрительности.

Правда, эти ухмылки тут же исчезли с их лиц, когда я достал пистолет и, невозмутимо глядя на них, сказал:

– Часы.

Ствол я направил на хозяина лавки, а его помощника контролировал боковым зрением, он стоял не совсем удобно. Глядя на ствол пистолета, тот потянул руки под прилавок, причем его движение мне сильно не понравилось.

– Куда?! – рявкнул я. – Выйди из-за стойки и встань рядом со своим подельником. Руки на виду держать.

Он подчинился, его лицо побледнело, а на лбу и висках появились крупные капли пота. Резко дернувшись в сторону, застонав от потревоженных ран, я посмотрел на рукоятку ножа, что все еще дрожала в стене. В глазах мелькали звездочки от резкого движения, да и раны реально болели.

– Неплохо, – хрипло пробормотав, кивнул я помощнику ростовщика. – Почти