Мальчик из будущего: Мальчик из будущего. Отрок. Новик - Владимир Геннадьевич Поселягин

забили тревогу, горел дом Земскова. Естественно, нас стали эвакуировать, все строения все же деревянные. Пантелеймон меня еле добудился, пришлось сделать вид, что крепко сплю. Прихватил вещи и, завернувшись в одеяло, вышел во двор и прошел следом за другими больными в сад. Тут и женщины с первого этажа мелькали, мужчины со второго были. Часть больных встали в шеренгу, передавая друг другу ведра, чуть позже и пожарные подоспели. Естественно, газету, разбросанную мной, находили, часть Земсков торопливо и, надо сказать, испуганно прибирал, отбирая у персонала или больных. Даже непонятно, как он так быстро появился. Но и полицейским одна в руки досталась, они прибыли с пожарными. А дальше понятно. Когда остатки дома потушили, тут уже вовсю шуровали жандармы. Земскова допросили и вежливо попросили показать кабинет. Тот, будучи уверенным, что там ничего не найдут, легко дал согласие… Ох, как же он орал потом.

Что было дальше, я не досмотрел, после трех часов стояния в саду, нас, наконец, проводили в пропахшее дымом здание больницы, размещая по палатам. Так что новости я собирался узнать от Пантелеймона. Значит, Земскова забрали? Хм, хорошо, на то и был расчет. Я ему в кабинете в ящик стола, причем в запертый ящик, подложил газету, методичку, деньги и часы с его инициалами. Пусть потрепыхается, заслужил, скотина.

– Понятно, – протянул я, заканчивая с кашей и принимаясь за чай. – Еще новости какие есть?

Слушая все те новости, что вываливал мне санитар, я размышлял о своих дальнейших шагах. Как ни крути, а в первое время деньги на руках нужно официально подтверждать, откуда они берутся. Это чтобы меня не связали с Земским. Нас, больных, не опрашивали, видимо, не посчитав это нужным, но перестраховаться все же стоило. От Пантелеймона я узнал, что к обеду должен прибыть временный врач на замену арестованного, он и продолжит вести работу. Это все пока не назначат нового и не отстроят новую избу для врача. Все же от старой остались едва ли нижние венцы сруба, остальное все сгорело. Только и стоит в центре печь, вот и все.

– Пантелеймон Васильевич, есть деловой разговор, – сказал я, когда он закончил меня обтирать. После пожара сестра милосердия, которая временно осталась за старшую после ареста Земскова, распорядилась провести помывку всех больных, что персонал и делал.

После моих слов санитар насторожился, заинтересованно глянув на меня из-под кустистых бровей. Пантелеймон, как и Никифор, уволившиеся из армии по окончании срока службы, а служили они также санитарами при военном госпитале, были хваткими молодцами и знали, что им нужно. В общем, за деньги были готовы на все. Вот и сейчас он чуть ли не в стойку встал.

Дотянувшись до подушки, я достал часы и показал их ему, сообщив:

– У меня сейчас трудности с деньгами, стеснен я в них, поэтому хочу заложить часы. Именно заложить с возможностью выкупа. Перстень закладывать не буду – фамильный, да и часы отец подарил, но стеснение в средствах вынуждает пойти меня на эту крайнюю меру. Так вот, Пантелеймон Васильевич, не могли бы вы пригласить сюда человека, который занимается выкупом разных ценных вещей? Часы, как видите, из желтого металла, не золотые, просто позолоченные.

– Есть у меня один знакомец, могу привести, – кивнул тот, жадно глянув на часы. – Могу и сам снести, если доверите.

Санитар был еще тем пройдохой и доверия у меня, естественно, не вызывал, однако я кивнул и протянул ему их.

– Конечно, вот, держите. Примерная их стоимость около двухсот рублей. Согласен отдать их за сто.

– Вряд ли Семен купит их за такую цену, – с сомнением сказал санитар. – Лучше я все же приведу его сюда.

– Было бы неплохо, – согласился я, на это и рассчитывая.

Пантелеймон, закончив работу, ушел, о своем проценте намекнуть он не забыл, а я продолжил заниматься делом. Новый врач приехал куда раньше ростовщика, но до меня дойти не успел, местный ростовщик сделал это первым. Пантелеймон привел его и тут же поспешил уйти. Временный врач обходил палаты, и он должен был сопровождать его.

Сам ростовщик был круглый как колобок, комплекция как у Земскова, на полголовы ниже меня, одет в достаточно приличную одежду, хотя заметно ношеную. В общем, со стороны – мелкий купец с небольшим доходом. В принципе, все правильно. Откуда у Пантелеймона возьмется в знакомых серьезный делец? Нет, это была мелочь, шелупонь, близкая к понятию барыга, что скупает краденое.

Торговался он яростно, сбрасывая цену, но удержать ее на сорока шести рублях двадцати семи копейках я смог. Слишком мало по сравнению с тем, на что я рассчитывал, но вполне достаточно. Главное – деньги, что я получил и убрал под подушку, теперь стали легальными. Под конец торга к нам врач со своим табором из персонала заглянул, свидетели были. Получив часы и мои крепкие заверения, что я их в скором времени выкуплю, ростовщик покинул палату, и мной занялся врач. Осмотрел, велел сменить повязки, кровила рана на бедре, и покинул палату, а я же поспешил водой из кувшина намочить их. А то опять драть по живому будут, садисты.

В этот раз мной занимался не врач, а сестра милосердия, помогал ей Пантелеймон. Вопреки всем опасениям, бинты были аккуратно сняты и наложены новые, тоже аккуратно, претензий у меня не возникло. Несмотря на близость женщины, а у меня ее давно не было, и на касание моего тела пальчиками, медсестра желания у меня не вызывала. Лет сорок ей было, да и остальные тоже в возрасте. Молоденьких совсем не было, а жаль.

Когда все процедуры были закончены, я вышел в коридор и позвал Пантелеймона. Он был занят, работал в соседней палате, но обещал, как закончит, сразу зайти ко мне. Так и сделал, минут через двадцать зашел, вопросительно глянув на меня.

– Нужен портной с готовой одеждой для меня. Одежда под горожанина среднего достатка. Обувь, лучше сапоги моего размера, ну и саквояж для личных вещей. По возможности, нужна трость, а то я припадаю на левую ногу… Это за прошлую работу и за будущую.

– Все будет сделано в лучшем виде, Максим Евгеньевич, – поклонился тот, принимая от меня рубль.

Надо сказать, санитар не оплошал, видимо, связями за эти два года обрасти успел, так что не прошло и часа, как во дворик больницы въехала небольшая одноконная пролетка, которую покинули двое мужчин, я так понял, портной с помощником. В руках у них были узлы. На двоих много, так что они напрягли и Пантелеймона, который их встречал,