Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана - Рене Груссе

перестроить церковь, крестить многочисленных верующих. Разумеется, статус посла к великому хану, которого не имели его убитые предшественники, защитил его, но после его отъезда христианство в Алмалыке было обречено на быстрое исчезновение. То, что осталось от древнего илийского очага несторианства, не переживет преследований Тимуридов[197].

Трансоксиана в правление эмира Казазана

Затем давнее Чагатайское ханство было разделено на две части между двумя ветвями царствующей династии: Трансоксиану с одной стороны, и Моглистан, то есть область вокруг Иссык-Куля, между Таласом и Манасом.

В Трансоксиане мы увидим на троне, с Карши в качестве главной резиденции, хана Казана (ок. 1343–1346), сына Ясавура, которого «Зафар-наме»[198] изображает тираном. Похоже, он действительно пытался усмирить строптивую тюркскую знать Трансоксианы, возведшую его на трон. Лидером этой знати был тогда эмир Казаган, чьи владения располагались вокруг Сали-Сарая, на северном берегу Амударьи, немного юго-восточнее современного Кабодияна, точно на севере Кундуза. Он поднял мятеж против Казана; тот одержал победу в первом сражении к северу от Железных ворот, между Термезом и Карши, и, говорят, стрелой выбил Казагану глаз, но Казан, вместо того чтобы развивать успех, отправился на зиму в Карши, где часть войск его покинула. Фатальная ошибка. Казаган вновь напал на него, разгромил и убил возле этого города (1346–1347).

Казаган, ставший истинным властелином Трансоксианы, без колебаний прервал чагаидскую легитимность, передав трон Трансоксианы – впрочем, чисто номинальный – одному из потомков Угэдэя по имени Данишменджа (ок. 1346–1347), после чего сам же делатель королей уничтожил собственную марионетку и восстановил на троне Чагатаидов в лице Буян-кули, внука Дувы (1348–1358). Похвалы, расточаемые «Зафар-наме» Буян-кули, доказывают, что тот был послушным орудием в руках Казагана.

В действительности трансоксианские Чагатаиды стали не более чем «ленивыми королями»[199], вся власть перешла в руки местной тюркской знати. Казаган сегодня, Тамерлан завтра. Так называемое монгольское ханство превратилось в тюркское царство.

Правление Казагана (1347–1357) ознаменовано некоторыми славными деяниями. Он заставил Иран почувствовать трансоксианскую силу. Иранский по происхождению правитель Герата, Хусейн Карт, позволил себе совершить набег и разграбить округа Андхой и Шебурган, которые, хоть и находились южнее Амударьи, зависели от Трансоксианы. Казаган, прихватив своего «ленивого хана» Буян-кули, блокировал Герат (1351) и заставил Карта признать себя своим вассалом, а позднее, в качестве такового, явиться к его двору в Самарканд. Так что одновременно с крушением монгольского Персидского ханства в Восточном Иране совершилась неожиданная иранская реставрация (Карты в Герате, Сарбедары в Себзеваре, Мозаффериды в Ширазе), Казаган, подлинный предшественник Тамерлана, старался восстановить в трансоксианской знати приоритет тюркского элемента над иранским.

После убийства Казагана (1357) его сын Мирза Абдаллах показал себя неспособным продолжить его дело. Домогаясь жены хана Буяан-кули, он, чтобы завладеть ею, приказал убить этого принца в Самарканде (1358), но тем самым вызвал осуждение трансоксианских феодалов, в частности враждебность Баяна Сельдуза и особенно Хаджи Барласа – дяди Тамерлана – правителя Кеша, нынешнего Шахрисабза («Зеленого города»), к югу от Самарканда. Эти два вельможи гнали Абдаллаха до Андереба, на севере Гиндукуша, где он умер. Эти распри ослабили трансоксианских феодалов и вызвали неожиданную чингизидскую реакцию.

Туглук-Тимур: восстановление единства Чагатая

В то время когда трансоксианская ветвь Чагатаидов стала семейством «ленивых королей» на службе местной тюркской феодальной знати, кочевники Моголистана, то есть Таласа, Верхней Чу, Иссык-Куля, Или, Эби-Нура и Манаса, после периода анархии, восстановили чагатаидское царство. Главным монгольским кланом этого региона был Дуглат или Дуклат, владевший огромными угодьями как в Моголистане, вокруг Иссык-Куля, так и в Кашгарии, тогда известной под названием Алтышахар («Шесть городов»). В середине XIV в. клан Дуглат возглавляли три брата: Тулик, Буладжи, или Пуладжи, и Камар ад-Дин, которые были настоящими хозяевами страны. По сведениям «Тарих-и Рашиди»[200], Буладжи около 1345 г. властвовал от Иссык-Куля до Кучи и Бугура и от ферганской границы до Лобнора; центр его владений находился на Аксу. Это по его инициативе был разыскан отпрыск Чагатайского рода, не имевший владений в Трансоксиане, чтобы восстановить для него Илийское ханство, или, как тогда говорили, Моголистан.

Некий Туглук-Тимур, которого называли сыном Есен-буги, после различных романтических приключений жил в почти полной неизвестности в восточной части Моголистана. Этого подлинного или мнимого Чагатаида Буладжи и приказал отыскать, затем торжественно встретил его в Аксу и провозгласил каганом. Старший брат Буладжи, Тулик, стал улус-беком, то есть первым эмиром империи.

Если Дуглаты не хотели ничего большего, кроме как провозгласить номинального хана, противопоставить своего легитимного Чагатаида трансоксианским легитимным Чагатаидам, то они просчитались. Туглук-Тимур, видимо, оказался достаточно сильной личностью, проявившей себя в разных сферах деятельности. Его царствование (1347–1363) имело очень важное значение. В первую очередь с религиозной точки зрения. Если трансоксианские тюрко-таджики, бухарцы и самаркандцы, были ревностными мусульманами, тюрко-монголы Моголистана, полукочевники с Или и Аксу, в большинстве своем оставались «язычниками», буддистами и шаманистами. Но и там исламская пропаганда начала брать верх. Старший из Дуглатов, эмир Тулик, чья резиденция находилась в Кашгаре, уже перешел в эту веру. Тремя годами позже Туглук-Тимур сделал то же самое, исполняя, как говорит «Тарих-и Рашиди», обет, данный во времена бедности. «Он сделал обрезание, и в тот же день 160 000 человек обрили головы и приняли ислам». Туглук-Тимур, каким его изображают мемуары Мухаммеда Хайдар Дуглата, предстает энергичным и умелым вождем. Независимо от духовного влияния, которое мог на него оказать ислам, он, вероятно, оценивал возможности, которые обращение давало ему для завоевания Трансоксианы. Бухара и Самарканд стоили предписываемого Кораном земного поклона…[201] Как бы то ни было, утвердив веру в Моголистане, Туглук-Тимур подумал о том, чтобы предъявить свои права на западную часть бывшего Чагатая. Момент был благоприятным. После изгнания эмира Абдаллаха ибн Казагана в Трансоксиане снова начались раздробленность и анархия. Два эмира, Баян Сельдуз и Хаджи Барлас, победившие Абдаллаха, оказались неспособными установить устойчивую власть. Баян Сельдуз, которого «Зафар-наме» изображает как «милосердного и добродушного», отупел от алкоголизма. Хаджи Барлас, хотя и прочнее сидел в своем владении, в дальнейшем проявит себя как очень слабый деятель. Помимо этих двоих, остальная Трансоксиана была разделена между бесчисленным множеством прочих представителей местной тюркской феодальной знати. Туглук-Тимур счел момент благоприятным. В марте 1360 г. он вторгся в Трансоксиану и двинулся от Ташкента прямо на Шахрисабз. Хаджи Барлас сначала намеревался защищаться с войсками из Шахрисабза и Карши, но, оценив численное превосходство противника, ушел за Амударью и укрылся в Хорасане.

Триумф Туглук-Тимура был столь полным, что даже родной племянник Хаджи Барласа, наш Тамерлан, которому тогда было двадцать шесть лет, счел благоразумным присоединиться к