Жаклин Кеннеди. Американская королева - Сара Брэдфорд

Джанет и Хьюди Окинклосс остались по просьбе Джеки в Белом доме и ночевали в спальне Джона. В семь утра пришла Каролина с большим игрушечным жирафом, подарком отца, а следом и Джон, волоча за собой какую-то игрушку. Джанет вспоминала: «Каролина подошла к кровати и ткнула пальчиком в фотографию отца на первой полосе газеты: “Кто это?” – “Твой папочка”, – ответила я. А она сказала: “Он ведь умер, да? Его застрелили?” На ее личике застыло необычное выражение. Она очень любящая и участливая девочка».

В спальне Джеки доктор Уолш сделал ей второй успокоительный укол, потому что первый не помог. На сей раз он ввел полграмма амитала. Она еще немного поплакала и уснула, правда ненадолго. В восемь утра проснулась и сразу же принялась обдумывать предстоящие хлопоты. Около десяти она пошла за детьми, чтобы вместе с ними помолиться у гроба Джона. Затем состоялась приватная панихида, которую отслужил старый друг Джо Кеннеди, отец Кавано; присутствовали родственники и друзья: Брэдли и Бартлетты, Сполдинги, Сисси и Дэвид Ормсби-Гор и др. Сардж Шрайвер вспоминал: «Джеки и Каролина стояли на коленях рядом, а когда кончили молиться и встали, Джеки обернулась – на ее лице застыла мука. Каролина погладила мать по руке, глядя на нее с любовью и пытаясь хоть как-то утешить». Затем Джеки с поистине невероятным самообладанием поблагодарила в отдельности каждого из пришедших. Сисси Ормсби-Гор она сказала, что они с Джоном планировали попросить ее стать крестной матерью Патрика. Потом, словно это все еще входило в ее обязанности, она со старшим церемониймейстером Дж. Б. Уэстом обошла заново отделанные помещения, задержавшись в Овальном кабинете, который как раз закончили к возвращению Джона из Далласа.

Теперь предстояло срочно решать, где хоронить Кеннеди. Его родные и «ирландская мафия» предпочитали семейный участок на кладбище в Бруклине (Массачусетс). Юнис, приехавшая с Кейп-Кода, где была с отцом и Тедди, сказала: «Мы все будем лежать вокруг папы в Бостоне». Боб Макнамара не забыл слова президента, произнесенные в День ветеранов, и настаивал на Арлингтонском кладбище. Джеки согласилась с ним, возможно вспомнив, как двадцать лет назад впервые приезжала туда с Юшей. Под проливным дождем родные Кеннеди посетили кладбище, и прекрасный вид, открывавшийся оттуда на Вашингтон, покорил их сердца. Сама Джеки оставалась на кладбище пятнадцать минут. Выбор был сделан: Арлингтон.

Погода в тот день была прескверная: холодный дождь, ветер, гром и молнии. Рейчел Меллон прилетела с Антигуа в Нью-Йорк, а затем уже на личном самолете в Вашингтон. В иллюминаторы она смотрела на «вспышки молний и хлещущий дождь со шквальным ветром – шторм под стать обстоятельствам». Рейчел вошла в Восточный кабинет, где стоял гроб. «Слезы лились не переставая. Казалось, рухнули все надежды юности, и сама юность погибла. Эта страна словно бы совершила некое символическое убийство». Дж. Б. Уэст сказал ей, что Джеки просила сделать цветочные композиции для украшения гроба в Капитолии, в соборе Св. Матфея, где пройдет панихида, и на Арлингтонском кладбище.

Вечером в субботу 23 ноября доктор Уолш сделал Джеки еще одну инъекцию амитала. Перед тем как лечь в постель, она позвала Бобби: «Мне нужно утром увидеть Джона, я хочу попрощаться и положить кое-что в гроб». Бобби обещал зайти утром и проводить ее в Восточный кабинет. Когда он ушел, Джеки написала последнее любовное письмо мужу, положила в конверт и запечатала. Несмотря на амитал, спала она плохо, все время ворочалась и звала Джона. Бобби позвонил Ормсби-Горам, попросил приехать и побыть с Джеки. В воскресенье тело Джона в последний раз покинет Белый дом – еще один шаг к разлуке навсегда. Джеки попросила Каролину написать отцу письмо, затем Каролина нацарапала еще несколько строчек, водя рукой братишки. Джеки положила в гроб свое письмо и письма детей, а также дорогие запонки, свой подарок мужу, и одну из его любимых вещиц – вырезанную на слоновой кости президентскую печать, которую подарила ему на Рождество 1962-го. Бобби в свой черед положил в гроб булавку для галстука и серебряные четки, которые Этель подарила ему на свадьбу. Джеки отрезала прядь волос мужа и вышла. Мэри Галлахер вспоминала, что Джеки никогда не выглядела хуже: «Она плакала и с трудом стояла на ногах, Бобби ее поддерживал, ведь казалось, она вот-вот упадет».

Джеки еще не знала, что, когда она собиралась спуститься к гробу мужа, Джек Руби застрелил «дебильного коммуниста» Ли Харви Освальда в гараже далласской тюрьмы и Освальда привезли в тот же госпиталь, что и президента, но в соседнюю операционную. Канал NBC транслировал сцену убийства. Перед отъездом в Капитолий президент Джонсон мрачно сказал Бобби, что теперь у США дурная слава.

Джеки появилась на ступеньках Белого дома, держа за руку и детей. Ее вело чутье к театральности. Хотя обычно она избегала показывать детей, сейчас они были нужны для трагического триптиха – вдова и двое сирот. На глазах у всего мира Джеки, как выразился Джо Олсоп, стояла «в лучах истории». В Капитолии, после речей, Джеки снова взяла дочку за руку и сказала: «Мы попрощаемся с папой и поцелуем его на прощание, скажем, как мы его любим и как будем всегда скучать по нему». Копируя мать, малышка стала на колени и поцеловала флаг, которым накрыли гроб, потом ее ручка скользнула под полотнище, словно она хотела в последний раз прикоснуться к отцу.

В Белом доме, который Стас Радзивилл позднее описывал как «Версаль после смерти короля», Джеки сумела взять себя в руки и принять несколько важных решений, касающихся завтрашних похорон и ближайшего будущего ее семьи. Ей некуда было ехать из Белого дома, но на помощь пришли друзья. Дэвид Ормсби-Гор предложил перевести Каролинин детский сад в британское посольство. Кеннет Гэлбрейт обсудил проблему жилья Джеки с Авереллом Гарриманом, и тот сказал, что предоставит ей свой дом, а сам с женой переедет в отель. Тем временем Джеки продумывала детали похорон: кто где сидит, кто произносит речи, кто читает отрывки из Библии. Макджордж Банди, с которым она советовалась, говорил: «Все было правильно, вообще все, что Джеки делала в те дни, было правильно» Именно Джеки решила, что у могилы будет гореть Вечный огонь. Она обсудила с Рейчел Меллон цветочные композиции в соборе и на могиле. В итоге Рейчел украсила собор Св. Матфея двумя простыми синими вазами из Белого дома, поместив их на подставки и наполнив маргаритками, белыми хризантемами и вьюном. Она учла пожелание Джеки насчет огромного количества венков, которые пришлют люди. Джеки велела сложить их подальше от могилы: «Когда умер Патрик, ты прислала красивую маленькую корзинку. И я хочу, чтобы на могиле стояла одна плетеная корзинка с букетом из Розария. Только эти цветы, и никаких других».

Из Лондона прилетела Ли, на следующий день в Вашингтон прибыл Стас. Ли пригласила Онассиса. Он находился в Гамбурге и, узнав об убийстве, сразу позвонил Ли. Когда она пригласила его, он напомнил, что Кеннеди не хотел видеть его в Штатах до выборов 1964 года, но Ли возразила, что это вряд ли имеет теперь значение. На следующий день Онассис получил от Энджира Биддл Дьюка официальное приглашение на похороны – в качестве гостя Белого дома. Мэри Галлахер очень удивилась, увидев Джеки в холле под руку с незнакомым ей джентльменом; позднее горничная, Прови, сказала ей, что это Онассис. Его присутствие осталось практически незамеченным, однако о его визите коротко упомянул дотошный Уильям Манчестер.