Карл Смелый. Жанна д’Арк - Александр Дюма

одной крови с теми, кто победил при Креси, Пуатье и Азенкуре; к тому же, добавил он, участники тех славных битв сражались с мужчинами, а не с женщиной. Англи­чане поклялись проявить себя достойными своих отцов и самих себя, и штурм начался.

При первом же столкновении, видя, как ведут себя те, кто атакует, и те, кто обороняется, все поняли, что борьба пошла не на жизнь, а на смерть и что это сражение ста­нет решающим для Франции и для Англии. С десяти утра и до часу дня, то есть в течение трех долгих часов, фран­цузы непрестанно атаковали, а англичане отбивали их атаки. Сражаясь, каждый выказывал не холодную разме­ренность участников генеральной битвы, а ожесточение, присущее поединку. Каждый сам выбирал себе врага, нападал на него, сокрушал его или был сокрушен им; при этом французы пользовались в основном своими мечами и копьями, которыми они издалека поражали противников, а англичане бились свинцовыми палицами и железными топорами, сбрасывали людей вниз с помо­щью толстых бревен, ломали приставные лестницы огромными камнями, а затем сыпали на всех этих пова­ленных, израненных, отчаявшихся людей известь и поли­вали их кипящим маслом или расплавленным свинцом. Эта ужасающая схватка, сопровождавшаяся страшным гулом, длилась, как мы уже упоминали, в течение трех часов; и в течение этих трех часов над всеми другими голосами разносился голос Девы, кричавшей: «Смелее!»; в течение этих трех часов ее знамя виднелось впереди всех прочих знамен, поднимаясь, опускаясь и вновь воз­вышаясь; наконец, изнуренные усталостью, со всех сто­рон теснимые врагами, французы сделали шаг назад, несмотря на все усилия Жанны, отчаянно бросавшейся на стену и кричавшей: «Ради Бога, не отступайте! Ради Бога, смелее! Очень скоро, говорю вам, враги будут в нашей власти». И, желая увлечь наступающих своим при­мером, она схватила лестницу, приставила ее к стене и стала подниматься по ней одна, крича: «Сдавайтесь, англичане, сдавайтесь, ибо если вы не сдадитесь, то все вы, по Божьей воле, будете разгромлены».

В этот миг стрела, выпущенная из арбалета почти в упор, вонзилась Жанне в плечо чуть выше груди и вышла в четырех-пяти дюймах позади шеи. Это была рана, кото­рую накануне предвидела бедная Жанна; испустив крик боли, девушка спустилась по лестнице и, побежденная страданиями, рухнула в ров.

Англичане тотчас же вновь обрели мужество и устре­мились с насыпи вниз, чтобы захватить раненую, но французские рыцари бросились ей на помощь. Оказа­вшись рядом с девушкой, сир де Гамаш убил секирой двух англичан, попытавшихся первыми схватить ее. «Жанна, — сказал он ей, — вы смелая девушка, и я напрасно плохо думал о вас. Прошу простить меня. Возь­мите моего коня и забудьте прошлые обиды». «Да, забу­дем прошлые обиды, — отвечала Жанна, протягивая ему руку, — ибо я никогда не встречала более учтивого рыцаря, чем вы». После тщетных попыток Жанны вновь сесть на коня ее отнесли за сотню шагов от земляного вала и там сняли с нее латы. Жанна потрогала рукой ранившую ее арбалетную стрелу и только в эту минуту заметила, что та на полфута вышла наружу сзади. И тогда женщина взяла верх над воительницей, слабость над силой: Жанна испугалась и заплакала; но внезапно слезы ее высохли, она подняла глаза к небу, лицо ее озарилось, а губы прошептали несколько слов, которых никто вокруг не понял. Дело в том, что перед ней предстали ее святые, которые пришли утешить ее.

Как только видение исчезло, Жанна вновь почувство­вала себя сильной и уверенной: она ухватила стрелу двумя руками и сама выдернула ее из раны. Тогда один из воинов, помогавших нести девушку, подошел к ней и предложил ей заговорить боль магическими заклинани­ями. Но Жанна с ужасом отпрянула от него: «Я пред­почла бы умереть, — воскликнула она, — но не идти про­тив Божьей воли! Если возможно излечить мою рану, не совершая греха, я очень хотела бы этого. Но пусть лучше рана моя навсегда останется открытой и через нее выльется до последней капли вся моя кровь, чем я увижу, как она закроется с помощью подобных средств». Тогда другой воин подошел к раненой и наложил ей на грудь компресс из пропитанного маслом хлопка, что принесло ей некоторое облегчение.

В эту минуту к Жанне подъехал Дюнуа; он явился сообщить девушке, что ей следует подумать о том, чтобы покинуть поле боя, поскольку дан приказ об отступлении и канониры уже начали увозить пушки. И тогда Жанна, вновь обретя всю свою силу, надела доспехи, вскочила на коня и, вложив свое знамя в руки одного из солдат, рину­лась к командирам, крича: «Во имя Господа, смелее, ибо скоро мы войдем в крепость! Дайте вашим людям немного передохнуть, попить и поесть, а потом вновь приступайте к штурму, и вы увидите, что не пройдет и получаса, как все будет в нашей власти».

Но все настолько пали духом после этой длительной и безуспешной борьбы, что даже самые отважные рыцари считали необходимым вернуться в город; внезапно сир Долон, подумав, что, если воины увидят, как знамя Жанны движется в сторону крепости, они все последуют за ним, решил взять знамя из рук солдата и броситься с ним вперед; однако солдат, которому Жанна доверила знамя и который чрезвычайно гордился такой честью, не пожелал отдавать его. Тогда Долон предложил солдату вместе двинуться в сторону укреплений; тот согласился, и они вдвоем побежали ко рву, взявшись за руки и крича: «Вперед, воины, вперед!»

Все произошло так, как и предвидел сир де Долон: не обращая больше внимания на своих командиров, воины и простолюдины бросились к земляному валу. Жанна, которая удалилась в виноградник, чтобы молить Господа вернуть мужество слабым сердцам, внезапно услышала громкий шум; она подняла голову и увидела, что все вновь приступили к атаке. Девушка тотчас ринулась в самую гущу этой толпы, добежала до места, где реяло ее знамя, выхватила его из рук солдата, у которого оно было, и, высоко подняв его над головой, изо всех сил стала размахивать им. Это появление Жанны произвело магическое действие: те, кто отступил дальше всех, вер­нулись, а те, кто менее всех верил в победу, вновь вос­пряли духом. Со своей стороны, англичане, считавшие Жанну погибшей или, по крайней мере, тяжело ранен­ной, испугались, увидев девушку облаченной в доспехи, исполненной силы и почти что невредимой; им казалось, что только чудо могло способствовать этому возвраще­нию, и они приходили в ужас от мысли, что Бог сража­ется на стороне французов. В это время, чтобы еще больше усилить начавшееся в