Карл Смелый. Жанна д’Арк - Александр Дюма

они перестали зави­довать ей и все как один воздали ей должное. Вместе с ней они ехали верхом до Тура, где находился король, устроивший грандиозный праздник для всех, а особенно для Девы, что было вполне справедливо, поскольку она исполнила все, что обещала, в то время как даже возы­меть надежду осуществить то, что было обещано ею, не осмелился бы ни один командир во всей армии, сколь бы могуществен и сколь бы отважен он ни был.

После этого состоялись заседания королевского совета, дабы выяснить, что делать дальше. Жанна настаивала на том, что нужно немедленно везти короля в Реймс, ибо, по ее словам, с той минуты, когда он будет коронован, власть англичан во Французском королевстве начнет постоянно ослабевать; однако было решено сначала про­гнать англичан из долины Луары, где они еще удержи­вали несколько городов. Соответственно был объявлен большой сбор дворян, которых король поставил под начало герога Алансонского, велев ему, тем не менее, по всем вопросам советоваться с Девой; затем армия двину­лась на Жаржо, наиболее укрепленный из этих городов. Как и в прошлый раз, герцогиня была весьма огорчена тем, что ее муж уезжает, но, как и в прошлый раз, Жанна заверила ее, что он вернется целым и невредимым. Поскольку подобное обещание однажды уже было испол­нено, герцогиня воспряла духом и расцеловала Жанну, препоручая мужа ее молитвам.

20 июня войско подошло к Жаржо и на следующий день, а это был день Святого Варнавы, начало осаду. Французы имели в рядах своей армии герцога Алансон­ского, который был ее главнокомандующим, Жанну, бастарда Орлеанского, сира де Буссака, сира де Гравеля, сира де Кюлана, мессира Амбруаза де Лоре и мессира Этьенна де Виньоля. Что же касается города, то его защищали сам граф Саффолк и его братья, Александр и Джон де Ла Поль. Стало быть, следовало ожидать, что в случае хорошей атаки на город его и защищать будут хорошо.

Уже в день прибытия французской армии начался обстрел стен города. Весь следующий день, а это была суббота, обстрел продолжался столь успешно, что утром в воскресенье пробитая брешь стала вполне проходимой и был дан приказ о начале штурма. И в самом деле, нельзя было терять ни минуты, ибо англичане ожидали из Парижа значительное подкрепление, которое должен был привести с собой прославленный сэр Джон Фаль­стаф, столь жестоко разгромивший французов в знаме­нитой Селедочной битве.

Накануне этого дня Жанна дала новое доказательство вдохновлявшего ее духа пророчества. Когда герцог Алан- сонский вместе с сиром де Людом двинулся вперед, чтобы руководить огнем батареи, метавшей каменные ядра поверх крепостных стен, Жанна внезапно крикнула ему, чтобы он отошел назад, и, поскольку герцог не услы­шал ее, девушка подбежала к нему, схватила его за руку и заставила отступить примерно на две туазы. В это мгновение английская бомбарда выстрелила и снесла голову сиру де Люду, занявшему как раз то место, на котором только что стоял он. Герцог Алансонский уже давно полюбил Жанну и с самого начала полностью доверял ей, но с этого мига его дружеские чувства к ней усилила еще и глубокая признательность, ибо не могло быть никаких сомнений в том, что девушка только что спасла ему жизнь. К тому же, поскольку это событие произошло на глазах у всей армии, все принялись кри­чать о чуде и с усиленным рвением готовиться к сраже­нию.

В ту минуту, когда штурм вот-вот должен был начаться, граф Саффолк предложил открыть переговоры. Англи­чане были уже не теми солдатами, какие двумя месяцами ранее нападали на французов повсюду, где встречали их, даже если тех было втрое больше; теперь, напротив, ни собственная численность, ни крепостные стены, за кото­рыми они укрывались, не успокаивали их, и, насколько это было возможно, они избегали сражения.

Некоторые французские командиры высказывали мне­ние, что выслушивать парламентера не надо и следует продолжать штурм; однако Жанна и герцог заявили, что парламентер должен быть выслушан. Парламентер оста­новился между двумя армиями и от имени графа Саф­фолка предложил начать переговоры, пообещав сдать город через две недели, если к нему не придет подкре­пление. В ответ герцог сказал ему, что все, что он может предоставить гарнизону, это сохранение жизни, а знат­ные люди, помимо того, получат позволение увести с собой своих коней; однако парламентер заявил, что он не может принять такое предложение.

— Тогда мы возьмем вас штурмом, — ответила Дева. Парламентер удалился, и тогда Жанна закричала: — Вперед, благородный герцог! На штурм!..

— Но считаете ли вы, Жанна, — спросил ее герцог, — что брешь достаточна проходима? И не кажется ли вам, что мы должны были бы еще подождать?

— Не сомневайтесь, — отвечала Жанна, — и смело идите вперед; настал час, угодный Богу. Да, Господь хочет, чтобы мы пошли вперед, и он готов помочь нам.

— Тем не менее ... — все еще колебался герцог.

— Ах, благородный герцог! — прервала его Жанна. — Неужели ты боишься, забыв о том, что я обещала твоей жене привести тебя обратно целым и невредимым?

— Что ж, — сказал герцог, — пусть будет по-вашему, Жанна, если вы непременно хотите этого. — И, возвысив голос, он крикнул: — На штурм! На штурм!

Все с невероятным пылом побежали к стенам. Как и предполагал герцог, брешь находилась слишком высоко, и, чтобы добраться до нее, нужно было использовать приставные лестницы, а это было нелегко, ибо в самом доступном и, следовательно, самом удобном для атаки месте пролома стоял огромный и могучий англичанин, который был вооружен с головы до ног и выказывал чудеса ловкости, то отбиваясь от нападавших своей дуби­ной, то бросая в них каменные глыбы с такой силой, какую способна была бы развить боевая машина. Тогда герцог Алансонский, видя, какой ущерб наносит фран­цузам этот великан, подошел к старшему канониру, слы­вшему чрезвычайно умелым наводчиком, и, указав ему на англичанина, спросил, нельзя ли избавиться от этого беспокойного врага. Канонир, которого звали метром Жаном и который был действительно достоин своей славы, тотчас же зарядил кулеврину и, нацелив ее на англичанина, оказавшегося в ту минуту без всякого при­крытия, поразил его в грудь с такой страшной силой, что гиганта мгновенно отбросило на четыре или пять шагов назад, и он с высоты пролома замертво рухнул в город. Тотчас же, воспользовавшись замешательством, которое вызвал среди англичан этот меткий выстрел, Жанна спу­стилась в ров, держа в руке свое знамя, и, прислонив лестницу к тому самому месту, которое англичане защи­щали с особой яростью, поставила ногу