50 знаменитых авантюристов - Ольга Исаенко

(род. в 1860 г.? – ум. в 1930 г.?)

В Париже на небольшом кладбище есть могила, в которой покоится человек, ставший всемирно известным благодаря грандиозной афере конца XIX века. Нет, он не аферист. Он ювелир-самоучка, Мастер с большой буквы. На маленьком золотом надгробии, которое он сделал незадолго до смерти, есть слова: «…После моей смерти мой дух будет жить в делах моих рук, которые оставляю после себя». И действительно, его бессмертные творения хранятся в музеях Франции, Израиля, Германии, США, Эрмитаже, в частных коллекциях – вот только попали они туда вовсе не под именем своего творца. Обряженные в тогу древности, в действительности все они были созданы в XIX веке Израилем Рухомовским.

Он родился в Мозыре, в Белоруссии, предположительно в 1860 году. Затем семья, опасаясь погромов, перебралась в Киев, а оттуда в Одессу. Именно там и расцвел талант ювелира-самоучки, удивившего своим искусством известных одесских мастеров. Заказов у него было много, но особого богатства работа не приносила. Бизнесменом Рухомовский оказался никудышным. Вот тогда-то и пересеклись дороги ювелира Рухомовского и братьев-аферистов Гохман.

В конце XIX века начался бум на античные ценности – изделия из золота, серебра, мрамора, расписную лаковую керамику, терракотовые статуэтки, монеты. Вместе с этим расцвела и целая индустрия подделок этих ценностей, ведь на всех желающих их не хватало. Масштабы этого авантюрного бизнеса были грандиозны и приносили колоссальный доход так называемым «черным археологам», а подделки, изготовленные столь искусно, регулярно приобретались различными музеями и коллекционерами. Особый размах изготовление археологических подделок приобрело в Северном Причерноморье. Дошло до того, что на X Российском археологическом съезде директор Одесского археологического музея фон Штерн выступил с докладом «О подделках классических древностей на юге России». В своей разоблачительной речи в отношении «черных археологов» он впервые произнес фамилию братьев Гохман.

Братья Гохман (речь в основном пойдет только о старшем – Шепселе) были хорошо известны в своем родном Очакове. Они занимались торговлей колониальными товарами, а затем решили открыть антикварную лавку. Это было вполне оправданно. Со второй половины XIX века неподалеку от города археологи начали раскопки древнегреческого города-колонии Ольвии, просуществовавшей с VI в. до н. э. до IV в. н. э. и разрушенной готами. Из-под земли были извлечены бесценные сокровища: скульптуры, вазы, мраморные плиты и пр. Музеи Одессы, Петербурга, Москвы конкурировали между собой за право купить их. При этом музеям Западной Европы доставались лишь крохи. Эту ситуацию и решили исправить братья Гохман, начав заниматься «черной археологией», используя при этом местных жителей. Извлеченные из-под земли древности потекли к ним в лавку. Но спрос на антиквариат все время рос, а товара, чтобы облагодетельствовать всех, по-прежнему не хватало. Тогда братья и решили разбавлять подлинники фальшивками – пусть хватит всем страждущим. Простакам-коллекционерам, в основном, сбывались мраморные плиты с древнегреческими надписями. Их находили на месте, иногда покупали в Крыму, а затем в Очакове, в мастерской, рабочие, сбив прежние надписи, выбивали на их месте новые, соответствующие официальной истории Ольвии. Шрифты тщательно подбирались, а для составления текстов приглашались специалисты. Кстати, серию таких «древних» плит в 1892–1893 годах прикупил у братьев и фон Штерн – директор Одесского археологического музея.

Предметы «древности» Гохманы сбывали не только в России, но и в Германии, Франции, Италии, Англии, Греции. Зачастую они действовали через подставных лиц, которые, продавая «ценности» музеям или коллекционерам, попутно рассказывали, где и при каких обстоятельствах были сделаны находки. А для некоторых особенно недоверчивых любителей старины устраивались настоящие спектакли – им давали возможность самим найти «древность», которую Гохманы сначала закапывали, а затем на глазах изумленного покупателя откапывали. Но вскоре интерес коллекционеров к мраморным плитам иссяк, и братья решили заняться изготовлением подделок из золота, заказывая их одесским ювелирам. Но первое же ювелирное дело прошло не совсем удачно. Коллекционер из Николаева Фришен приобрел у «крестьян» (подставных людей Гохманов) золотые изделия – старинные кинжал и корону, найденные якобы во время полевых работ. Фришен понес изделия на экспертизу к Штерну, и каково же оказалось его удивление, когда выяснилось, что это подделка, и стоимость драгметаллов в изделиях всего 900 рублей (а выложил-то за них любитель старины все 10 тысяч!). Правда, ничего сделать было уже нельзя: продавцов и след простыл. После этой истории братья стали действовать осмотрительнее. Они поняли, что для их бизнеса нужен ювелир экстракласса, и лучше «поработать» за границей. Вот тут и нашелся ювелир-уникум, которому вечно на хватало денег для пропитания своей большой семьи – жены и шестерых детей. Он с удовольствием согласился работать на Гохманов. Только за один заказ братья пообещали заплатить столько, сколько Рухомовский зарабатывал за год. Правда, выполнение заказа должно было проходить в полной секретности. Кто бы мог тогда подумать, что этот заказ принесет не только всемирную славу своему автору, но и произведет сенсацию, получившую название «афера века»! Гохманы заказали Рухомовскому изготовить тиару (корону), которая впоследствии станет известна как тиара Сайтоферна.

Для аферы братья использовали подлинную находку археологов – беломраморную плиту с высеченным на ней декретом в честь богатого ольвийского гражданина Протогена, который, чтобы задобрить скифского царя Сайтоферна, угрожавшего городу, преподнес ему 900 золотых. Угол плиты был отбит, и братья решили, почему бы на этом месте не могло быть сообщения о еще одном, дополнительном подношении – тиаре.

Однажды зимним днем 1895 года в Вене появился коммивояжер из Одессы, зарегистрировавшийся во второразрядной гостинице как Шепсель Гохман, негоциант из Очакова. Вскоре он был представлен директорам Венского Императорского музея Бруно Бухеру и Гуго Лейшингу. Гохман предложил им приобрести у него для музея ряд античных вещей, среди которых выделялась золотая тиара, представлявшая собой чеканенный целиком из тонкой золотой полосы куполообразный шлем высотой 17,5 см, поделенный на три части: на нижнем фризе находились фрагменты из бытовой жизни скифов, на верхнем – сюжеты из гомеровской «Илиады», а между ними – изображение ольвийской крепостной стены и надпись на древнегреческом: «Царю великому и непобедимому Сайтоферну. Совет и народ ольвиополитов». Состояние тиары было превосходным, работа – изумительной. Только в одном месте имелась небольшая вмятина и множество царапин. Украшения же не пострадали. Дирекция Императорского музея пригласила в качестве экспертов крупнейших венских археологов и искусствоведов – профессоров Бенндорфа, Бормана и Шнейдера, которые единодушно подтвердили античное происхождение тиары и ее безусловно высокую художественную ценность. Однако некоторые сомнения все еще оставались, но предложение вызвать для консультации видных знатоков ольвийских и скифских древностей – директора Одесского археологического музея фон Штерна и профессора Петербургского университета А. Веселовского – было отброшено. Все шло хорошо до определения цены. Очаковский негоциант оценил свое имущество в 100 тыс. рублей. Цена оказалась настолько высокой, что дирекция музея не смогла собрать необходимую сумму. Раздосадованным директорам осталось только развести руками. При этом они поинтересовались: как это небогатому бизнесмену удалось стать обладателем такой реликвии? Гохман спокойно ответил, что вложил в ее приобретение все свои деньги и справедливо рассчитывает получить приличные комиссионные. Если бы директора знали, как им повезло, что у них не хватило денег! На самом деле этот «античный» шедевр был создан всего за семь месяцев и являлся плодом фантазии и мастерства гениального мастера из Одессы! Для изготовления тиары было использовано множество русских и немецких книг, рисунки старых городов, находящиеся в крупных музеях. Одежду скифов, например, пришлось изображать по экспонатам Эрмитажа. А заплатил Гохман Рухомовскому за его работу всего 1800 рублей.