Обратный отсчет: Равнина - Токацин

«А здесь тепло,» — Гедимин покосился на термометр. Пар, проходя по пещере, хорошо её прогревал — замерзал он только поодаль от бассейнов, на холодных стенах. Конденсат ложился на них слой за слоем, и под ним уже было не разглядеть сажу и следы оплавления — зато пол был присыпан пеплом сантиметров на пять. В горячей воде колыхалась тёмно-серая взвесь и почти прозрачные волокна. «Тут были решётки — пропаривался „асбест“,» — прикинул Гедимин, глядя на отверстия в стене над бассейном. «Их остатки тут сейчас и варятся. Органика и минеральное волокно.»

— Ядро Сатурна! — выдохнул Вепуат, обо что-то запнувшись по пути к бассейну, и дёрнул приподнятой ступнёй. — Ещё и паутина!

Широкая прозрачная сетка отцепилась от его ноги и упала в сажу. Сармат хотел что-то добавить — и замер, медленно опускаясь на одно колено.

— Ты смотри, — прошептал он, зачёрпывая пальцами пепел. Сетка «паутины», намотавшаяся на его руку, всё тянулась и тянулась, пока её «хвост» не зашевелился у Гедимина под ногами.

— Это ведь не сажа. Это Сэта…

«Паутинные» нити даже в свете двух фонарей были еле-еле видны — если бы Вепуат за них не зацепился, сарматы бы в жизни их не заметили. Даже сейчас, уже зная, где они, Гедимин то и дело терял их из виду. Вепуат отряхнул сетку от пепла и растянул между руками, разглядывая с разных сторон.

— Прочная штука, — пробормотал Гедимин, поддевая нить когтем. Попытку разорвать мёртвый мицелий прервало сердитое шипение Вепуата.

— Ты чего? — удивился Гедимин, но когти убрал.

— Того, — буркнул Вепуат, засовывая «сеть» в пробирку. Сворачивалась она легко. Гедимин мельком подумал о распутывании молекулярного клубка, но решил, что чужие эксперименты его не касаются.

— Они все тут, — Вепуат провёл пальцами по слою пепла и поднял руку. За ней тянулись тонкие, едва различимые нити.

— Ясное дело, — Гедимин пожал плечами. — Были бы гуманоидами — остались бы скелеты. Идём дальше — мне вон та крышка не нравится.

Вепуата передёрнуло.

— Давай назад, — он шагнул к обросшей инеем двери. — Пора уходить. Слишком тут холодно.

— Кровяной камень, — напомнил Гедимин. Вепуат дёрнул плечом.

— Скорее всего, погиб. Он любит жару, а тут минус сорок. Без толку тут рыться, Гедимин. Пойдём, пока сами не примёрзли.

Проходя через комнату с разбросанным кейеком, Гедимин замедлил шаг. Он помнил, где какой камешек лежал, — только так и удалось отличить осколок, привезённый из Корней Огня, от тех, что провалялись тут несколько веков. Гедимин подобрал всё, до чего дотянулся, ссыпал в один карман и ускорил шаг. «Вепуат прав. Пора уходить. Мне тут тоже не по себе.»

…Воздух наверху казался горячим, а свет — обжигающе ярким. Гедимин оглянулся на шахту, но Вепуат уже спешил вниз по склону, громыхая безжизненными крыльями. Джагулы — и даже их зверь — заметили его и зашевелились. Животное приподняло голову, дёрнуло хвостом, дробя подвернувшиеся валуны, и протяжно заскрипело.

— Поднимайся, — поторопил Гедимина Вепуат, протягивая ему руку с выступа брони. Сааг-туул уже привстал на всех лапах. Скрип стал громче.

— Что внизу? — крикнул с загривка кто-то из погонщиков. Они все собрались там с шестами наготове и встревоженно озирались по сторонам.

— Холодно, — отозвался Вепуат, отодвигая «крышку» ближайшего «люка». — Лезь сюда, Гедимин. Погреемся. Уходим!

Спорить никто не стал. Сааг-туул с места перешёл на трусцу. Забираясь в «отсек», Гедимин слышал за спиной облегчённые вздохи и угрюмое бормотание — что-то про холод и пепел.

В «отсеках» трясло чуть меньше. Вепуат, цепляясь за стены, выбрался в жилую «камеру» и шумно выдохнул.

— Что на твоём дозиметре?

Гедимин взглянул на прибор и сдержанно хмыкнул.

— От нуля недалеко. Но хоть не минус десять. Не надо было там лазать с открытыми висками.

Вепуат тронул шлем и поморщился.

— Знаешь… Там, где воет сирена, уши лучше не затыкать.

Он к чему-то прислушался и едва заметно ухмыльнулся.

— Пойдём в мастерскую. Пока всем не до нас, я кое-что проверю.

…Едва приоткрыв карман, Гедимин почувствовал тепло. От камешков, вытряхнутых на ладонь, тянуло жаром. Все обломки, ещё недавно чёрные и холодные, побагровели и тускло светились — и с каждой минутой нагрев усиливался. Гедимин разделил их, разложил по углублениям «стены», — жар немного ослаб, но остывать камни не собирались. Сармат не сразу вспомнил, где из них какой — но два точно были принесены из мёртвого города.

— Кейек отогрелся, — сказал Гедимин, поворачиваясь к Вепуату. Тот, растянув на штырях почти невидимую «сетку», по миллиметру её сканировал.

— Быстро он, — сказал разведчик, не оборачиваясь. — Ну, я так и думал. Какая-то штука в самом городе. За его пределами её нет. Правильно местные туда не лазят. Хорошего от неё ждать не приходится.

«Штука…» — Гедимин поморщился. Дозиметр и сигма-сканер «оттаяли» ещё раньше кейека — прямо у шахты, не успел сармат и шагу от неё сделать. «Там что-то фонило. Но почему-то в минус. Или так влияло на прибор, что он этот минус выдавал. А десять кьюгенов были реальными. Сильнейший фон… а проб мы, считай, не взяли.»

Он направил сигма-сканер на ступни, потом — на неразличимый след, оставленный в коридоре. «Чисто. Отряхнулся на ходу. А надо было взять пробы…»

— Ничего не понимаю, — пробормотал Вепуат, глядя на свисающий со стены мицелий. Нити колыхались на сквозняке — он был слабым, но и они почти ничего не весили.

— Растянуть его под защитным полем? — предложил Гедимин. — Лабораторного стекла у нас всё равно нет.

Вепуат растерянно хмыкнул.

— Да нет, всё видно. И всё равно — непонятно. Эта структура… она ведь от живой ничем не отличается. Никаких деформаций…

Гедимин пожал плечами.

— Прочная. Как кости. Они тоже не отличаются.

Вепуат невесело усмехнулся.

— Вот и видно, что ты