Как технарю общаться с не-технарями - Сергей Лурье

Представители гуманитарных дисциплин, наоборот, чаще работают в «диффузном» режиме (опять же, в терминологии Барбары Оукли) – когда вместо крепко сбитой стайки пингвинов на поверхности айсберга мы увидим постоянную ротацию участников. Количество птиц, в силу ограниченной ёмкости сознания, будет тем же, но вот их состав постоянно меняется: кто-то ныряет, кто-то выпрыгивает из воды – и так все время, пока стайка идёт к новому месту. На физиологическом уровне это означает, что в диффузном режиме задействовано гораздо больше цепочек нейронов, а новые связи образуются не последовательно, в конце цепочек, а произвольно, по всей их длине. В отличие от технарей, которые могут вывести многие теоремы и свойства из базовых аксиом и законов, гуманитариям приходится запоминать огромные объемы информации. И хотя пределов человеческой памяти точно не установлено, её ключевая особенность, ассоциативность, не может не влиять на то, как работает их мозг. Во время обработки входящего сообщения может сработать ментальный триггер на десятки ассоциаций и образов, в то время как в мозгу умещается лишь чуть больше трех. Поэтому, когда студенту-технарю захочется употребить фразеологизм «расплылся мыслью по древу», в ассоциативной памяти его сверстницы-филолога промелькнут старославянские формы «мысь» (белка) и «растекаться» (бежать), а также и целый ряд ассоциаций, в том числе, например, со «Словом о полку Игореве», прежде чем она расскажет ему про оригинальную форму «растечься мысью по древу».

Мозг – такой же орган нашего тела, как и любой другой. Решая задачи по математике, мы тренируем мозг работать в сфокусированном режиме. А вот рисуя картину, особенно по памяти или из воображения, нам придется переключаться с мелких деталей на общий план, вспоминать оттенки красок, искать ассоциации с тем или иным цветом. Точно так же режим работы мозга в момент сочинения стихотворений будет совсем иным, нежели во время заполнения таблиц в офисной программе. Иногда диффузный режим работы мозга называют иррациональным. Но я, вслед за Барбарой Оукли, воздержусь от этого, поскольку если уж даже математике, как показал Курт Гедель, присуща неполнота, то рациональность сознания тем более вызывает определённые сомнения. Однако, следует помнить, что диффузный режим работает быстро. Пока технарь выводит теорему, последовательно проходя цепь доказательств, в мозгу гуманитария пробегают десятки ассоциаций. Не стоит думать, будто гуманитариям присущ только диффузный режим работы мозга – построение логических цепочек и обоснований можно встретить и в филологии, и в истории, а юриспруденцию и вовсе невозможно представить без фокуса на логике и построению причинно-следственных взаимосвязей. Более уместным будет сравнение технарей и гуманитариев с бегунами: первые похожи на стайеров, в то время как вторые – на спринтеров. В то время как технари «затачивают» свой мозг для длительной работы в сфокусированном режиме, гуманитариям просто необходимы передышки для рационализации ассоциаций, всплывающих в их голове во время быстрых (и часто крайне эффективных) забегов. Для целей коммуникации полезно помнить, что этими ассоциациями можно управлять, повышая вероятность, что на сцене сознания в итоге останется та, которую мы бы там предпочли увидеть. Но для этого нужно очень хорошо изучить свою целевую аудиторию, убеждения и текущий контекст.

Это еще одно из правил, которое я позаимствовал из тайм-менеджмента, поскольку оно точно так же важно и для задач планирования коммуникаций. «Лягушку съешь с утра» – этот принцип, изначально означавший, что все неприятные и сложные дела нужно планировать с утра, точно так же применим и в тех случаях, когда тебе нужно либо провести непростой разговор, либо тебе хотелось бы максимизировать эффект в головах слушателей твоего публичного выступления.

Все дело в том, что синаптические связи между нейронами в нашем мозгу формируются с помощью специальных веществ – нейромедиаторов (или нейтротрансмиттеров). Запас этих веществ активно расходуется в то время, когда мы бодрствуем, и восполняется, пока мы спим. Именно потому, что запас этих веществ ограничен, нам приходится действовать постепенно, шаг за шагом – этому мы посвятили целую главу про слона, которого лучше есть по кусочкам. Но стоит также помнить, что уровень «заряда» батареек в нейронах нашего мозга максимален именно утром – или сразу после сна.

С практической точки зрения, это означает, что нам нужно учитывать при планировании своей коммуникации то время суток, в которое она настигнет нашу целевую аудиторию. Разумеется, в тех случаях, когда это под силу: ты можешь заранее знать, когда состоится твоя презентация или разговор с руководителем, но не всегда можешь знать точно, когда будет прочитан твой блогпост (забегая немного вперёд, скажу, что определённые статистические параметры всё-таки узнать можно, но подробнее об этом я расскажу во второй части книги).

Представь, что твоя презентация поставлена в самый конец секции, перед кофе-брейком или перерывом на обед. Это значит, что тебе придется приложить вдвое больше усилий, чтобы удержать внимание аудитории, начинающей думать о булочках или другой вкусной еде. Ментально они уже там, а не с тобой, и тебе надо как-то вырвать их из этого состояния, если ты хочешь, чтобы твои усилия не пошли прахом. Вот тут-то и приходят на помощь знания о нейрофизиологии.

Если бы мы могли заглянуть внутрь твоих слушателей, мы бы увидели, что мысль о вкусных булочках и кофе (особенно сильная, если в аудиторию проникает запах!) запускает процессы выделения слюны и желудочных соков.

И человек попадает в петлю обратной связи, поскольку выделение желудочных соков фиксируется нервными окончаниями и мысль о скором обеде или кофе-брейке прочно обосновывается на поверхности айсберга нашего сознания в виде огромного тюленя. Или даже моржа. Можно ли спихнуть этого моржа обратно в воду и вернуть на место наших любимых пингвинов? На самом деле можно, но придется постараться. Нам придется заставить наших слушателей двигаться или смеяться с помощью так называемой моторной активации или очень хорошей шутки, чтобы стимулировать синтез специальных медиаторов – эндорфинов и дофамина. На какое-то ограниченное время мы сможем вернуть нашу целевую аудиторию в состояние готовности восприятия – надеюсь, ты так спланировал своё выступление, что тебе будет этого достаточно для достижения запланированного коммуникационного эффекта.