Америго. Человек, который дал свое имя Америке - Фелире Фернандес-Арместо

деньги на украшение многих больших зданий и спонсировал религиозные институты, которые его семья традиционно патронировала[69]. Но был заметен привкус вульгарности и вычурности в той архитектуре, которая ему нравилась. Он состоял в комитете, который решил увенчать купол собора шаром из золота – главным символом герба Медичи. Живопись, которой он отдавал предпочтение (черта, очевидно, передававшаяся по наследству в правящей ветви клана Медичи), соответствовала старомодным стандартам Ренессанса: холодные, как у драгоценных камней, и яркие цвета и насыщенные краски – позолота, лазурит и кармин – вот что мы видим на картинах Гоццоли, Уччелло и Пинтуриккио, которые сияют в знаменитой коллекции шедевров, собранных Лоренцо. Пристрастие к батальной живописи исходило из свойственного ему культа рыцарства. Рыцарские турниры относились к его любимым развлечениям – и он подобрал комплект эффектных ритуальных доспехов, в которых выходил на арену[70].

Похоже на то, что в юности у Америго был шанс найти работу – если не на государственной службе, то по меньшей мере в семье властителя. Впрочем, после февраля 1483 года свидетельства близости к Лоренцо исчезают. Царственное расположение всегда было опасной милостью. Темой одного из черновиков в книге упражнений Америго был человек, поставленный «под руководство и милость известного властителя», который «всегда ему вредил, как только и в чем только мог»[71]. К схожему мнению в итоге пришел и Америго по отношению к Лоренцо. Чтобы понять случившееся, нужно глубже погрузиться в мир Медичи.

Флорентийский Фигаро

Бедность и борьба за лучшую долю объединяют семьи. Богатство и успех способствуют расколу. Две ветви семьи Медичи проживали в одном доме до 1459 года; их бизнес-интересы оставались неразрывно связаны еще долгое время. Однако зерна взаимного недовольства уже начали прорастать. Козимо, старший кузен и фактический руководитель города, злоупотребил своим положением в роли главы семьи в период, когда Пьерфранческо находился в меньшинстве, и использовал всё состояние семьи к своей выгоде. В 1451 году, когда Козимо ушел в отставку и Пьерфранческо вернул себе большинство, состоялось судебное разбирательство, в результате которого состояние было поделено поровну между двумя ветвями семьи. Лоренцо жаловался, что его дядя получил «половину всех активов, что дало ему огромное преимущество перед нами, и все самые лакомые куски… и в то же время как партнер он владел третью долей во всех компаниях, из которых извлекал больше нашего, так как нес минимальные издержки»[72]. Вот так делили ответственность и убытки. Лоренцо при его хищной натуре нес основное бремя расходов, необходимых для удержания Флоренции под властью семьи, в то время как Пьерфранческо, имевший репутацию толстеющего ленивца, проводил время в охоте и скачках и только наблюдал, как прибывают деньги.

На публике они держали единый фронт до 1466 года, когда Пьеро де Медичи был в городе реальной властью, а его кузен Пьерфранческо подписал протестную петицию, превозносящую, при очевидном осуждении методов правителя, «справедливое народное правление привычными средствами». Один из приемов правления Медичи состоял в удалении старых, политически ненадежных семей из списка тех, кто мог быть выбран на высокие посты; это делалось ради консолидации своих позиций. Цель петиции 1466 года состояла в восстановлении в этих списках тех, кто был из них вычищен. Так возник серьезный кризис, поставивший Флоренцию на грань гражданской войны. В результате «подписанты», включая Никколо Содерини, бывшего сторонника Медичи, были отправлены в изгнание и приговорены, по сути, к нищете. Пьерфранческо вернул себе благорасположение кузена тем, что ссудил ему 10.000 флоринов, но более не занимал при жизни Пьеро никаких постов в правительстве. Когда тот умер, Пьерфранческо вернулся на старые позиции и начал поддерживать тех кандидатов в правительство, которых Лоренцо, сменивший Пьеро, находил неприемлемыми. Он пытался уберечь своего сына Лоренцо ди Пьерфранческо от влияния Лоренцо, не позволив своему отпрыску провести каникулы с кузеном[73].

В 1477 году Лоренцо сделал примирительные шаги в сторону своих кузенов. Он обручил только что родившуюся дочку (одну из многих, умерших еще в младенчестве) с Джованни ди Пьерфранческо. Не исключено, что картина Боттичелли Primavera была заказана по этому случаю[74]. На следующий год, однако, заговор Пацци потребовал крупных непредвиденных расходов, вынудивших Лоренцо к некоторым сомнительным в моральном отношении тратам, включая, как утверждали его современники, привлечение средств из государственной казны для укрепления личной власти. Также он не погнушался и деньгами своих кузенов. С мая по сентябрь он перевел на свой счет 53.643 дуката, принадлежавших сыновьям Пьерфранческо[75]. Последние утверждали, что их «принудили» к этим займам[76]. Лоренцо ди Пьерфранческо и его брат по достижении совершеннолетия потребовали вернуть им деньги с процентами, всего 105.880 флоринов. Лоренцо вернул лишь немногим больше 60.000 флоринов. Враждебность между двумя ветвями семьи теперь можно было измерить в звонкой монете. Она переходила в ненависть. Ненависть сочится между строк множества частных писем, в которых члены этих двух ветвей отзываются друг о друге. В 1489 году Лоренцо публично и с презрением отверг просьбы своих кузенов помиловать осужденного преступника. Взаимное отвращение нарастало и достигло своего предела в 1494 году, когда младшая ветвь отказалась от фамилии Медичи и назвалась Пополани, что звучало эхом к плачам восставших.

Тем временем семья Веспуччи, или по крайней мере та ее ветвь, к которой принадлежал Америго, оставила службу у Лоренцо и присоединилась к лагерю Лоренцо ди Пьерфранческо. События, сопровождавшие этот переход, начались с одного из самых драматичных случаев в жизни Лоренцо. В начале 1478 года на него в соборе напали убийцы – во время или чуть позже мессы. Его брат Джулиано был убит жестокими ударами кинжалов; на трупе насчитали более дюжины колотых ран. Лоренцо удалось спастись. Нападение было частью широкого заговора, имевшего целью вырвать правительство Флоренции из мертвой хватки семьи Медичи. Главные мятежники принадлежали к семейству Пацци – защитников старых традиций, представителей олигархии, которая была известна и влиятельна во Флоренции за сотни лет до того, как кто-либо услышал фамилию Медичи. В заговоре участвовали и другие недовольные представители элиты; в его центре находился архиепископ Пизы. Мутили воду и иностранные силы, надеявшиеся вывести Флоренцию из политического союза с Миланом. Папа, с одной стороны выступавший за бескровный переворот, с другой – подстрекал заговорщиков, обещая послать войска. Король Неаполя делал то же самое. Но заговорщики сработали неумело. Убить Лоренцо им не удалось. Не смогли они взять под свой контроль и государственные учреждения. И когда дуайен семьи Пацци, старый Якопо, вывел своих сторонников на улицы с криком «Popolo e liberta», народ шарахался от него или хватался за оружие, чтобы защитить статус-кво.

Веспуччи ничего