Точка контроля - Enigma_net

из-под ресниц разглядывая сумрачную гавань вампирской квартиры.

Доминик сидел в столовой вполоборота к ней, подсвеченный лампой слева. Кира подумала, что у него красивый профиль. Волосы, ещё влажные после душа, слегка вились. Вид он имел… странный. Внутри своих представлений о нем Кира могла вообразить его без делового костюма только голым, и, согласно этой классификации, пребывать он мог в двух состояниях: лощеного интригана и обольстительного любовника. Сидящий за столом Доминик, в домашнем непритязательном наряде: белая футболка, серые спортивные брюки и — о ужас! — босые ноги, был ей совершенно незнаком. На столе перед ним лежала раскрытая книга в твердом переплете, очевидно занимавшая все его внимание. Он ел, вилкой из тарелки, при этом не отвлекаясь от чтения и не обращая внимания на то, что жует. Кира зажмурилась, ожидая что это невероятное видение растает, но когда открыла глаза картина не изменилась. Через долгую минуту, полную неверия, она заметила, что укрыта мягким, невесомым пледом из козьего пуха, и окончательно уплыла в мир лопнувших шаблонов. Доминик перевернул страницу. Глотнул вина из синего гранёного бокала, потыкал вилкой в тарелку. Кира разглядела в ней брокколи.

— Зачем ты это ешь? Невкусно же, — презрев вежливость спросила она.

Он изящно пожал одним плечом, и не отрываясь от книги, ответил:

— Ваше присутствие лишает меня возможности насладиться нормальным ужином.

Ситуация всё ещё оставалась слишком странной, и Кира попыталась внести в нее толику стабильности.

— А читаешь что?

— Дюхтинга. Биография и творчество Сёра.

Кира закрыла глаза. Картина мира трещала по швам, и на секунду ей захотелось сделать крошечный откат и просто не допустить этого ирреального разговора. Прислушавшись к ощущениям в теле, она решила, что две минуты поворота делу не помогут, а помятое состояние усугубят.

— Как вы себя чувствуете? — негромкий вопрос вернул ее в текущую линию событий.

— Как Алиса в стране чудес. Ты не мог бы быть чуть более… нормальным.

Он фыркнул с внезапным весельем и наконец оторвался от строк. Наградил насмешливым взглядом и ехидно уточнил:

— Это каким?

— Ну… обычным. Двусмысленным скользким говнюком.

Он рассмеялся, уничтожая остатки описанного образа.

— Попробую, — сказал облизываясь, словно смакуя. — Вам не пора меня покинуть?

Кира испытала облегчение и досаду. Такой Доминик был привычен, знаком, и как вести себя с ним, она понимала, но почему-то стало обидно от того, что он пытается избавиться от нее при первой же возможности. Это никак не вязалось с пледом.

— Мне нужно подумать и немного отдохнуть. Не дави на меня, я от этого раздражаюсь и не могу спокойно рассуждать.

— Вы не думали, что меня тоже несколько раздражает это вынужденное соседство? Навязчивым ароматом вашей крови, например, пропитавшим всю квартиру.

Кира удивленно принюхалась. Пахло розмарином, немного жареным сыром и каким-то лёгким свежим ароматом, похожим на классический парфюм Кензо. Она вопросительно приподняла брови и встретила полный насмешки взгляд Доминика. Домашнего, очень человечного вампира, севшего ужинать с книжкой и тарелкой овощного рагу. Ей стало смешно.

— Моя жизнь похожа на полотна Босха, — Кира сдавленно хихикнула, морщась от боли и жмурясь от веселья

— Я не ценитель. Почему бы вам не обратиться за помощью к ФБР? Вы ведь дружны с агентом Камеро.

— На территории заказчика меня грохнуть не попытаются.

— Мне казалось, мы прояснили этот вопрос, — огрызнулся Доминик.

— У тебя как у частного лица меня искать тоже не будут, а к Рейфу нагрянут в первую очередь. Я не могу его подставить под раздачу.

— Меня, очевидно, под раздачу подставить не жаль.

— Ну, если вдруг, то будем квиты.

— Мстительная колючка.

— Пожалуйся на меня в Ассамблею.

— А вы так уверены, что я этого не сделаю? — спросил он вкрадчиво.

— Ты вроде не полный идиот, — пожала Кира плечами и с трудом приняла сидячее положение. — Не можешь не понимать, что тебя в Ассоциации отменят сразу же, как узнают, что ты добровольно улегся под Ассамблею, а протокола пожаловаться лично на меня у них пока нет. Но ты не расстраивайся, ещё пара лет, и Иштван придумает, как его реализовать.

— У вас и в Венгрии есть поклонники? — Доминик лицом выразил эталонное аристократическое высокомерие, и Кира подумала, что лилия на часах не так уж неуместна.

— Центральное крыло движения «нажалуйся на Киру» составляют турецкие нелегалы. Можешь влиться в эту уютную компашку, — она оскалилась. — Только завещание подпиши.

— И вы опять мне угрожаете, — констатировал он устало и скривил губы в некрасивой усмешке. — Я ведь могу подать прошение об отзыве вашей аккредитации представителю генерального собрания.

— Это кому же? Попросишь Софи помочь по старой дружбе? — развеселилась Кира.

На лице Доминика стремительно мелькнули удивление, досада и гнев.

— Разве Людвиг или Виктор отошли от дел?

— О, нет. Но твоя печаль в том, что такие прошения рассматривают очно где-нибудь в Брюсселе, а ты в Европе персона нон-грата. Кроме того, все понимают, что в обход Арины дёрнуть за мой поводок может разве что Киан, и что-то мне подсказывает, что ты не захочешь ему лично поведать про всю глубину фрустрации от испорченного мной ужина.

— La petite saleté! (Маленькая дрянь!) — с негодованием бросил Доминик и отвернулся, демонстративно уткнувшись в книгу.

— Чекалка, — весело поправила Кира. Доминик промолчал, досадливо поджав губы, скользил глазами по строчками, но видно было, что нынче они занимают его меньше, чем до разговора.

Кира подумала, что уязвила его сильнее, чем хотела, и о возможных последствиях этого, но мысли вскоре застряли в путанице бытовых проблем. Кира с тоской уставилась на стену и неожиданно увидела на ней картины. Знакомый триптих — лавандовые поля, речки, лодочки, дамы с ажурными зонтиками — сочные и вместе с тем умеренные цвета, почти живое ощущение теплого ветра и аромат летнего сада. Некоторые время она фантазировала на тему погоды, сезона и моды девятнадцатого века, любви дам к перчаткам и возможной романтической привязанности художника к модели, незаметно для себя уплывая в прошлое.

— Они раньше у тебя в «Монохроме» висели? — спросила просто чтобы нарушить молчание.

— Oui.

Ответ, быстрый и скупой, дал понять, что на беседу хозяин квартиры не настроен. Тяжело вздохнув Кира признала, что кредит гостеприимства исчерпан. Поднялась подавив болезненный стон, и поморщилась. Глок, большой и тяжёлый, неприятно давил на поясницу. Стараясь не шипеть от боли, Кира поправила свитер, скрывая оружие, проверила карманы, убеждаясь что телефон на месте. Выпрямилась и встретила внимательный взгляд Доминика.

— Спасибо за гостеприимство. Увидимся.

— Буду рад новой встрече.

— Не обольщайся, — ухмыльнулась Кира. — Я сумею до нее дожить.

Глава 20. Минута холодного декабря

14 декабря, утро