Трое в Долине - Юрий Никитин

— Догадываюсь, — вздохнул Олег. Взгляд его сталотстраненным, словно волхв вспомнил что-то свое, если не стыдное, то достаточнотягостное. — Может быть, он и не совсем виноват.

— Да, девки пошли ушлые, — согласился Мрак.

Олег не отвечал, его зеленые глаза внимательно озирали небо.В какой-то момент в зрачках блеснули искры, Мраку даже почудилось, что двекрохотные молнии метнулись вверх, в синее небо. Олег прислушивался, затемслабая улыбка тронула губы.

Мрак наблюдал заинтересованно, тоже посматривал вверх:

— Ого, какого зацепил... А крылья-то, крылья!.. Спина,правда, худая.

— Нам там не жить, — огрызнулся Олег. — Зато летает быстро.

Мимо них пронесся взъерошенный Таргитай, волосы трепались наветру, он закричал отчаянно:

— Вы еще лягте!.. А за мной такое гонится!

Олег презрительно смолчал, чего с дураком препираться, аМрак снисходительно бросил:

— Она от своей могилки далеко не отойдет.

— Не отойдет? — проорал Таргитай уже издали. — А мы сколькопрошли?

Мрак в задумчивости почесал затылок. На самом деле и сам незнал, на сколько эти привиды могут отлетать от могил, но Таргитай унесся, покругу не получалось, слишком много колючих кустов.

Зато, правда, деревьев нет на версту, а что кусты, так Змеюэто вместо травы. Видно было, как то в одном месте, то в другом, выныриваетзолотая голова, волосы цвета спелой пшеницы красиво развеваются по ветру.Впрочем, зигзаги Таргитая можно было проследить и по маневрам женской фигуры.

Издали донесся вопль несчастного певца:

— Кого ждешь? Руха или Стратима?

— Перебьешься, — бросил Олег, не отрывая шарящего взгляда отнеба.

— А что?

— Увидишь.

Темная точка в небе вырастала быстро, из темной стала темно-зеленой.Опять сидеть на летящей ящерице, понял на бегу Таргитай, холодной и скользкой,как крыша погреба, в то время как на птице все же мягче, хоть перья, конечно,совсем не те, что на гусе, зато от птицы такое тепло, сразу в сон клонит, да иветром не так продувает, а на этом бревне с крыльями в любую жару покрываешьсягусиной кожей, внутри все зябнет, как сирота на морозе...

— Не грусти, Тарх, — крикнул ему вдогонку Мрак. — Если житьбудем, полетаем еще и на Стратимах. Хоть день бы пожить, чтобы время не держалоза горло!.. Они ж, как вон Олег говорит, птицы редкие, вроде черных лебедей, аЗмеи хоть в одиночку, хоть стаями всюду носятся. Всегда под рукой, как воробьи.

Змей прошел над головами, распластав крылья, широкие и сострыми когтями на концах крыльев. Олег побежал, указывая куда плюхнуться, иогромное длинное тело угрожающе пошло по дуге к земле. Крылья теперь торчалиребром, их выгибало, Таргитай слышал треск сухожилий, а страшные толстые лапы скогтями уже вытянулись вперед, готовясь первыми удариться о землю.

Таргитай до того уже привык к Змеям, и так хотелось поскорееумчаться от этого призрака, что едва не полез на зеленую спину раньше Олега.Мрак придержал бесстрашного дурня, а волхв быстро вскарабкался на загривоккрылатому. По его велению тяжелая громада перестала пускать из пасти огонь,подогнула и без того короткие толстые лапы, белое, как у рыбы, брюхо накрылокамни.

Таргитай увел женский призрак как можно дальше, а потомнаддал по прямой, с разбега запрыгнул как можно выше, выбрал удобную щель нахребте между шипами гребня, подвигал задом, устраиваясь.

— А на этом чешуйки удобнее, — сообщил он, глаза его, как уиспуганного оленя, за которым гонятся собаки, все время поворачивались назад, —прямо чтобы ногу ставить!

— Нарочито для твоих сапог Змеев выводили, — буркнул Мрак.

— Правда? — спросил Таргитай обрадовано. — Только ты давай,взлетай!..

Мрак посмотрел в чистые доверчивые глаза певца, на душешевельнулось слабое ощущение, мол, нехорошо так шутить с еще более простым, чемон сам, но с другой стороны, почему нет?

— Правда, — ответил он очень серьезно. — Ты ведь бог!

Таргитай однако почему-то съежился, а тут еще женскийпризрак, чуя неладное, наддал так, что очутился рядом со Змеем. Таргитай набралв грудь воздуха, собираясь дуть во всю мочь, предположил почти заискивающе:

— А может, у них самих кожа такая?

Снизу смачно чавкнуло, Змей оторвал прилипшее пузо откамней, встал, вытянув шею. Призрак сумел подняться выше, протянул к Таргитаюпрекрасные женские руки, тонкие в запястьях, с длинными бледными пальцами.Таргитай дунул, пальцы заколебались как волна, их отодвинуло, где они сновавернули свою прекрасную форму.

Мрак вскрикнул:

— Тарх, бог ты или не бог, но держись крепче!

— А чо...

Спина пошла сперва в одну сторону, потом в другую, и такнесколько раз, все быстрее и быстрее, так что пальцы едва держались за костяныешипы. Таргитай решил было, что Змей пытается их сбросить, но тогда бы в крикеМрака была злость, а не досада, наконец сообразил, что Змей простоотряхивается, как пес после купания...

Когда Змей начал разбегаться, в лицо ударил встречный ветер,а когда тяжело оторвался от земли и с силой бил крыльями по нетвердому воздуху,Мрак запоздало подумал, что всякий раз забывает сесть спиной к ветру, а торчиткак дурак, встречные струи выворачивают веки, раздувают рот, даже через ноздрисвищут в горле, а ему теперь уже рискованно оторвать побелевшие пальцы отнадежного шипа, ветром сорвет и унесет... но к тому же что-то в человеке такое,что он должен видеть куда его несет, а сесть спиной... это уж не человек... илине совсем человек.

Он пригнул голову, подставляя ветру темя, пусть уж лучшевыдирает волосы, подумал с досадой, что начинает умничать, а с двумя умникамипропасть куда легче, чем с одним. Хватит им и одного горя с красными волосами.

Таргитай счастливо оглядывался, женский призрак рассеяловетром от крыльев Змея, но даже если бы не рассеяло, их уже не догнать, недогнать!

Лес стремительно скользил внизу, постепенно измельчался,отдаляясь, пока не превратился в густую траву с редкими проплешинами. Виднокрайстремительно отдалился, мир стал пугающе велик, даже необъятен. Далеко навостоке сверкали вершины гор, но основания были чернее угля.

Огромная голова Змея, приплюснутая, как каменная плита,рассекала воздух, как наконечник исполинской стрелы. Волхва трепало ветром, онскрючился, на загривке нет могучих игл хребта, держался как-то ногами, защемивих в щелях между костяными плитами, лицо прикрыл ладонями, лишь междурастопыренными пальцами изредка посматривал как и куда летят.