Лавровый венок для смертника - Богдан Иванович Сушинский

что речь идет о пациентке психиатрической лечебницы.

— Могли бы и не напоминать об этом. Тем более что, насколько мне известно, вы тоже представляли немалый интерес для психиатров. И представляете сейчас. Так что это не исключает вашей ответственности за свои действия.

— Вы говорите слишком вычурно. Я считала, что вам известны и кое-какие подробности. Именно поэтому до сих пор старались не затрагивать эту тему в наших беседах.

— Их было не так уж и много, наших бесед. Но я действительно старался не касаться некоторых тем, дабы не усугублять наши отношения. И потом я надеялся, что вы сами заговорите об этом. Итак, что там произошло, на Луизиана-стрит, двадцать, в квартире восемьдесят шесть? Если только мне не изменяет память.

Эллин Грей спокойно извлекла из сумочки зеркальце и, внимательно осмотрев себя, пришла к выводу, что никакого косметического вмешательства внешний вид ее не требует. Коллин, правда, заметил, что рука ее дрожит. Но Стиву показалось, что таким образом девушка хотела удостовериться, что собеседник не обнаруживает на ее лице каких-либо признаков смущения. Вроде бы все о’кей.

— Видите ли, мистер Коллин, вам лучше было бы поинтересоваться подробностями у полиции Сан-Франциско. Сухой язык протокола показался бы вам менее оскорбительным, нежели пересказ подруги вашей дочери, которая в ваших глазах тоже как бы делит вину за ее гибель.

— Можете не сомневаться: делит.

— Разве что вместе с вами, па-па-ша…

Эллин положила зеркальце в сумочку и развела руками:

— Впрочем, если вы так настаиваете… Могу осчастливить одной пикантностью. Прежде чем выброситься из окна, ваша дочь Кэтрин Астор пыталась изнасиловать какую-то девчушку из соседнего дома, которая и раньше тянулась к ней, и которую Кэтрин нетрудно было заманить в свои апартаменты.

— Изнасиловать девчушку?!

— Лет шестнадцати. Развращение подобных младенцев, как вы знаете, не поощряется ни в одной стране мира.

— Какую чушь вы несете, мисс Грей?! Как это она могла «пытаться изнасиловать… девчушку»?!

— Вас интересуют сугубо физиологические подробности такого действия или же его моральный аспект? Если физиологические, то придется просветиться по специальной литературе, посвященной проблемам сексуальных меньшинств. Или же проблемам сексуальных извращений — как вам будет удобнее. Что же касается моральных аспектов, то я не намерена обсуждать их с отцом погибшей. Это не по мне. Впрочем, об этом сексуальном теракте Кэтрин Астор полиции тоже известно не многое.

— Мне-то казалось, что полицейские стесняются посвящать меня в подробности.

— Домовладелица сделала все возможное, чтобы замять инцидент в самом его истоке. И понятно, почему: дабы не оказаться героиней очередного скандала. В ее бизнесе это совершенно ни к чему. Родители девчушки вначале попытались было возмутиться, но потом решили, что иметь дело с покойницей — не самое достойное занятие. Зато вопросов у полиции относительно их дочери может возникнуть великое множество. Вам, как тюремщику, известно это не хуже, чем любому адвокату.

Коллин тяжело вздохнул и отвел взгляд. Ему ничего не оставалось, как простить ей «тюремщика».

Где-то далеко на западе сгущались тучи, однако над остальной видимой частью океана по-прежнему сияло солнце, и, как всякому мореплавателю, Стиву Коллину хотелось верить, что до грозы и шторма дело не дойдет.

— Скажите, после гибели Кэтрин Астор кто-либо был приглашен на опознание?

— Естественно. Хозяйка. И конечно же я. У вас возникли какие-то сомнения относительно личности погибшей?

— Ничего конкретного.

— Кроме?..

— Кроме сугубо отцовского предчувствия.

— В наше время оно, как правило, обманчиво. Все наши инстинкты давно погибли, превратив нас в бездушных технократов. Тем не менее снова выражаю свое сочувствие, мистер Коллин. Хотите спросить еще о чем-то?

— На этот раз я надеялся услышать нечто более конкретное, — только и сказал он. — Слишком уж насторожил звонок доктора Вермейля.

— Понятно, что этот маньяк не прочь был бы засадить меня в психушку вместо вашей дочери.

— Если верить доктору Вермейлю, он имеет для этого все основания, — отомстил ей отец Кэтрин. — И твердо намерен возобновить знакомство с вами.

— Не обольщайтесь, я не доставлю ему такого удовольствия. — Эллин вкрадчиво улыбнулась и, неожиданно резко оттеснив Коллина, завладела штурвалом. — Я не провидица, мистер Коллин, хотя и нахожусь на борту «Кассандры»… Но все же уверена, что наше свидание с доктором Вермейлем в ближайшие годы не состоится. Так и передайте ему при случае. А еще предупредите, что в его интересах, чтобы наша встреча состоялась как можно позже. С некоторых пор я не терплю, когда кто-то пытается навязываться мне. Агрессивность усугубилась после знакомства именно с доктором Вермейлем. Так уж случилось.

Несколько минут Эллин пыталась развернуть яхту носом к удаляющемуся берегу Рейдера. Но то ли «Кассандра» плохо слушалась руля, то ли у женщины не хватало сил, а может, слишком уж подвержено было это суденышко линиям судьбы их троих: Коллина, Грей и Кассандры, — но это ей не удавалось. Тем не менее Эллин продолжала упорствовать.

— Вы бы все же помогли мне, мистер Коллин. Несмотря на все свои диагнозы.

— Поздно, мисс Грей. Слишком поздно… думать о возвращении к берегу, — молвил Коллин. Что, однако, не помешало ему грубовато вернуть штурвал себе. — Это уже ничего не изменит. Наше время истекло.

— О чем это вы?

— О том, что на все земные дела у нас остается не более двадцати минут.

Их оставалось чуть более тридцати, однако Коллин решил не давать Эллин никаких оснований для надежды.

51

Только теперь Эллин Грей наконец все поняла. То, по поводу чего до сих пор у нее возникали лишь смутные подозрения, представало теперь перед ней жестокой реальностью. Оказывается, заманив ее на яхту, Стив Коллин «предавал себя океану», как, рано или поздно, предают себя этой дикой стихии все обитатели Последнего Пристанища. Таковы традиции острова Рейдер.

Этот погребальный смокинг, задумчивая отрешенность взгляда и вообще все поведение заместителя начальника «Рейдер-Форта» свидетельствовали, что он намеревается уйти из жизни, придерживаясь традиции первопоселенцев острова — добровольно и со всем присущим ему мужеством.

— Что это вы надумали, мистер Коллин? — встревожено спросила Эллин, вперив свой неподвижный змеиный взгляд во владельца яхты. — Вы что, не расслышали моего вопроса?

Коллин продолжал стоять, вскинув подбородок и глядя куда-то в даль, в горизонт океанского поднебесья, в никуда. Он уже весь пребывал где-то в неопределенном далеке — между жизнью и смертью, еще не на том свете, но уже и не на этом, — вернуть из которого его теперь крайне сложно. Если только вообще, в принципе, возможно.

— Какого дьявола вы уставились черт знает во что, когда с вами говорит женщина?!

— Что вы еще хотите услышать от меня, мисс Грей?

— Это прогулочная яхта,