Живым голосом. Зачем в цифровую эру говорить и слушать - Шерри Тёркл

И даже размышления. В особенности размышления. Одной молодой женщине, привыкшей регулярно вести блог в рамках магистерской программы[280], пришлось изменить своим привычкам, когда она перешла в другой университет и начала писать диссертацию на соискание ученой степени PhD. Дело в том, что в ее новой учебной программе ведение блога не поощрялось. Оглядываясь назад, аспирантка отмечает: необходимость регулярно публиковаться привела ее к тому, что она стала рассматривать себя как бренд. Аспирантке хотелось, чтобы все, что она пишет, соответствовало ее подтвержденной идентичности. Блогерство вдохновляло девушку – она могла выбирать темы, в которых разбиралась лучше всего. Это занятие способствовало осторожности – лучше было не рисковать. Теперь же, когда аспирантка больше не публикует написанное в сети, она становится более пытливой. Согласно исследованиям, люди, пользующиеся соцсетями, менее склонны делиться своими мнениями в интернете, если им кажется, что подписчики и друзья могут с ними не согласиться[281]. Людям нужна защита личного пространства, чтобы развивать свои идеи.

Поколения американцев считали самоочевидной мысль о необходимости личного пространства для жизни в условиях демократии. Моя бабушка всегда была готова преподать мне урок основ гражданства и права, говоря о конфиденциальности моего списка библиотечных книг. Чтобы стать открытой широчайшему кругу идей, мне нужно было чувствовать себя защищенной, когда я выбирала книги. Когда же вы занимаетесь “краудсорсингом” применительно к своим читательским предпочтениям, то, по словам Ричардса, “общественное давление” может привести “к конформизму и готовности подчиниться мнению большинства”.

Объекты-с-помощью-которых-лучше-не-думать

Когнитивистика рассказывает о ряде свойств, помогающих уклониться от мыслей о том, о чем, возможно, вы и сами не хотите думать[282]. Вам не известно, когда это может “произойти”. Вы не знаете точно, каково будет значение этого “происшествия”. Не существует непосредственной причинно-следственной связи между действиями, которые вы можете предпринять, и последствиями, связанными с этой проблемой.

К примеру, если вы не хотите думать об изменениях климата, вы можете воспользоваться размышлениями о психологической дистанции между семейным путешествием на внедорожнике и опасностью для планеты. Такого же рода ощущение дистанции поможет вам уклониться от мыслей об опасности “чтения на людях”, о рисках жизни с цифровым двойником, а также об угрозах личному пространству в цифровом ландшафте.

Лана, недавняя выпускница университета, рассуждает вслух о том, как ей удается не думать о конфиденциальности личного пространства в сети:

Лану тревожит, что о ней собирают данные, но она решила, что в настоящее время не станет об этом беспокоиться. По ее словам, когда она была моложе, ее “пугало”, что Facebook располагает таким объемом сведений о ней; она и теперь относится к Facebook с недоверием, но справляется с этой проблемой, стараясь публично высказываться на более легкие темы – например, о вечеринках и социальной логистике. Лана не хочет, чтобы опубликованное ею в соцсети “возвращалось и преследовало [ее]”.

Кроме того, Лана признается: “[я] рада, что у меня на уме нет никаких противоречивых тем, потому что я не могу вообразить какого-либо места в сети, где было бы безопасно вести беседы на противоречивые темы”. А молодой женщине хотелось бы разговаривать в сети о чем угодно, ведь именно там она в контакте со всеми друзьями. Лана описывает круг, способствующий молчанию: если бы у нее возникли противоречивые мнения, она бы высказала их в сети, поэтому хорошо, что у нее таких нет, ведь в этой среде нельзя гарантировать конфиденциальность. В сущности, круг Ланы обладает еще одним свойством, укрепляющим ее позицию: женщина рада, что у нее нет никаких противоречивых мыслей, поскольку иначе она высказала бы это в сети, а все сказанное в сети сохраняется навечно. И Лане это совсем не нравится.

Я беседую с Ланой вскоре после того, как она окончила университет, – в июне 2014-го. В новостях рассказывают о разрушительных изменениях климата, о нарастании военных конфликтов и терроризме, о недостаточности мер, принятых международным сообществом для борьбы с эпидемией лихорадки Эбола, а также о значительном насилии, спровоцированном напряженностью в расовых отношениях. Одним словом, говорить о нехватке “противоречивых” тем не приходится. И все же Лана, в высшей степени блестящая молодая женщина, начинающая карьеру в финансовой сфере, с облегчением признается, что у нее нет твердого мнения ни по одному из вышеперечисленных вопросов, ведь иначе ей пришлось бы высказывать свои суждения в сети, а это невозможно делать “в безопасном режиме”.

Однако Лана не говорит, что видит здесь какую-либо проблему. Само использование слова “проблема” доставило бы ей неудобства. Если вы так называете что-то, значит, вам следует подумать, как это решить, а Лана вовсе не уверена, что хочет направить свое чувство недовольства именно в эту сторону – по крайней мере, сейчас. В настоящий момент ее вердикт, как и у многих других, таков: “Мы все готовы обменять защиту личного пространства на комфорт”.

Лана относится к этому обмену с позиций арифметики – словно эти расчеты можно произвести раз и навсегда, чтобы уже не возвращаться к этому вопросу.

Смутное понимание

Общаясь с молодыми людьми, я узнаю, что они неплохо подкованы в том, чтобы охранять свое личное пространство “в местном масштабе”: они защищают его друг от друга, когда им хочется, чтобы какие-то вещи остались достоянием их маленькой группы; они также защищают его от родителей или учителей, которые, возможно, следят за их страницами в сети (тут они используют кодовые слова и целый вихрь акронимов)[283]. Но когда разговор заходит о личном пространстве мысли в интернете, выясняется, что большинство молодых людей не думали об этом, да и, по-видимому, не хотят думать. Как и общество в более широком смысле, они главным образом стараются задвинуть размышления об этом подальше. Тут нам всем помогает нежелание прояснять детали.