Ангелы и Демоны - Дэн Браун

— Мы не можем допустить, чтобы нас заметили, —сказал он. — Вас двоих показывали по телевизору, поэтому прошу оставатьсяна противоположной стороне площади и наблюдать за входом. Я зайду со сторонызадней стены. А вот это вам на всякий случай, — закончил Оливетти ипротянул Лэнгдону уже знакомый пистолет.

Профессору все это не очень нравилось. Вот уже второй раз задень ему вручают оружие. Опуская пистолет в карман, он вспомнил, что до сих порносит с собой прихваченный в архиве листок из «Диаграммы». Как он мог забыть онем? Его следовало оставить в помещении архива. Американец без трудапредставил, в какую ярость впадет хранитель, когда узнает, что бесценнаяреликвия странствовала по всему Риму, выполняя роль простого путеводителя. Но,вспомнив о груде битого стекла и рассыпанных по полу документах, Лэнгдон решил,что у хранителя и без путешествующей страницы забот будет по самое горло. Еслиархивы вообще переживут эту ночь…

Оливетти вылез из машины и поманил их за собой по проулку.

— Площадь там, — сказал он. — Смотрите в оба,а сами постарайтесь остаться невидимыми. — Постучав пальцем по висящему напоясе мобильному телефону, коммандер добавил: — А вас, мисс Ветра, я попрошунастроиться на автоматический набор.

Виттория достала мобильник и нажала кнопку автонабораномера, который она и Оливетти запрограммировали еще в Пантеоне. Аппарат напоясе офицера завибрировал, так как работал в режиме беззвучного вызова.

— Отлично, — удовлетворенно кивнул коммандер,передернул затвор своего пистолета и добавил: — Я буду ждать внутри. Считайте,что этот негодяй уже мой.

* * *

В тот же момент совсем рядом с ними раздался сигнал ещеодного сотового телефона.

— Говорите, — произнес в трубку ассасин.

— Это я, — услышал он, — Янус.

— Приветствую вас, хозяин, — улыбнулся убийца.

— Ваше местонахождение может быть известно. Не исключено,что будут предприняты попытки вам помешать.

— Они опоздали. Я успел закончить все приготовления.

— Отлично. Сделайте все, чтобы уйти живым. Нам ещепредстоит большая работа.

— Тем, кто встанет на моем пути, придется умереть.

— Тем, кто станет на вашем пути, очень многое известно.

— Вы имеете в виду ученого-американца?

— Следовательно, вы знаете о его существовании?

— Хладнокровен, но чрезвычайно наивен, —презрительно фыркнул ассасин. — Он недавно говорил со мной по телефону.Его сопровождает какая-то женщина с полностью противоположным характером.

Убийца почувствовал легкое возбуждение, припомнив огненныйтемперамент дочери Леонардо Ветра.

Повисла пауза, а когда собеседник снова заговорил, убийцавпервые за все время их знакомства уловил в голосе лидера ордена «Иллюминати»некоторую неуверенность.

— Устраните всех, — сказал Янус.

— Считайте, что это уже сделано, — улыбнулсяубийца.

В предвкушении предстоящего наслаждения по всему его телупрокатилась горячая волна. Хотя женщину можно оставить себе как приз.

На площади Святого Петра развернулись настоящие военныедействия. Все вдруг начали проявлять невероятную агрессивность. Микроавтобусыпрессы, словно штурмовые машины, стремились захватить самый удобный плацдарм.Репортеры готовили к работе сложную электронику так, как солдаты готовят к боюоружие. Они метались по всему периметру площади, отыскивая места для новейшегооружия медийных войн — дисплеев с плоским экраном.

Плоские дисплеи являли собой гигантских размеров экраны,которые можно разместить на крышах автобусов или на легких сборных площадках.Эти экраны служат своего рода уличной рекламой для передающих новостителевизионных сетей. Во все время передачи на таком экране обязательноприсутствовал логотип сети. Площадь стала походить на летний кинотеатр подоткрытым небом. Если экран был расположен удачно — например, перед местом, гдеразвертывались события, — ни одна сеть не могла вести съемки, нерекламируя при этом своего конкурента.

Площадь в мгновение ока превратилась не только в поле битвысредств массовой информации, но и в место вечернего бдения обычной публики.Зеваки текли на площадь со всех сторон. Незанятое место на всегда свободномогромном пространстве стало большой редкостью. Обыватели собирались в густыетолпы перед гигантскими экранами. Потрясенные люди внимательно вслушивались вслова ведущих прямую трансляцию репортеров.

* * *

А в какой-то сотне ярдов от этого столпотворения, замогучими стенами собора Святого Петра царили темнота и полная тишина. В этойтемноте медленно и бесшумно передвигались вооруженные приборами ночного видениялейтенант Шартран и еще три швейцарских гвардейца. Они шли по нефу, размеренноводя перед собой похожими на миноискатели приборами. Осмотр белых зон Ватиканапока не принес никаких результатов.

— Пожалуй, стоит снять очки, — сказал старший.

Шартран и без его совета уже успел это сделать. Группаприближалась к так называемой нише паллиума[82] — углубленнойплощадке в самом центре базилики. Нишу заливал свет девяноста девяти лампад, иинфракрасное излучение было настолько сильным, что могло повредить глаза.

Освободившись от тяжелого прибора, Шартран почувствовалогромное облегчение. Наконец-то можно было размять шею. Что он и сделал, покагруппа спускалась вниз, чтобы осмотреть все углубление. Помещение оказалось наудивление красивым, золотым и сверкающим. Молодому человеку еще не приходилосьв него спускаться.

Лейтенанту казалось, что после прибытия в Ватикан ему каждыйдень открывались все новые и новые тайны Святого города. И эти лампады былиодной из них. Девяносто девять лампад горели день и ночь. Такова была традиция.Священнослужители аккуратно заполняли их священным маслом, так что ни одна неуспевала выгореть до конца. Многие утверждали, что лампады будут гореть досамого конца света.

Или в крайнем случае до полуночи, подумал Шартран, ощутив,как у него вдруг вновь пересохло в горле.

Он провел детектором вдоль лампад. Там ничего не оказалось.Это нисколько его не удивило. Ловушка, если верить картинке на экране монитора,была укрыта в затемненном помещении.