Ангелы и Демоны - Дэн Браун

— Конечно. Боль — неотъемлемая часть взросления. Именнотак мы учимся.

— Вот именно, — кивнул камерарий.

Лэнгдон и Виттория наблюдали за пьяцца Барберини из темногопроулка между двумя домами в западном углу площади. Церковь находилась прямонапротив — едва заметный в темноте купол лишь немного возвышался надокружающими храм домами. Ночь принесла с собой столь желанную прохладу, иЛэнгдон был удивлен тем, что площадь оставалась пустынной. Из открытых окон надих головами доносились звуки работающих телевизоров, и это напомнилоамериканцу, куда подевались люди.

«…Ватикан до сих пор не дает комментариев… Иллюминаты убилидвух кардиналов… присутствие сатанистов в Риме означает… спекуляции опроникновении агентов тайного общества…»

Новость распространялась по Риму с такой же скоростью, как всвое время пламя устроенного Нероном пожара. Древний город, как и весьостальной мир, затаил дыхание. «Сумеем ли мы остановить сорвавшийся с тормозовпоезд?» — думал Лэнгдон. Оглядывая площадь, ученый вдруг понял, что, несмотряна окружающие ее современные здания, пьяцца Барберини сохранила эллипсовиднуюформу. Высоко над его головой на крыше роскошной гостиницы сияла огромнаянеоновая реклама. Ему вдруг показалось, что это сияние есть не что иное, каксвятилище древнего героя. Первой на это обратила внимание Виттория. Светящиесяслова необъяснимым образом соответствовали ситуации.

ОТЕЛЬ «БЕРНИНИ»

— Без пяти десять… — начала Виттория, оглядываяплощадь.

Не закончив фразы, она схватила Лэнгдона за локоть и,потянув глубже в тень, показала на центр площади.

Лэнгдон посмотрел в указанном направлении и окаменел.

Там в свете уличного фонаря двигались две темные, закутанныев плащи фигуры. Лица этих людей были скрыты под черными mantles — традиционнымголовным убором вдовствующих дам католического вероисповедания. Лэнгдонупоказалось, что по площади идут женщины, но с уверенностью он этого сказать немог. Света уличных фонарей для этого было явно недостаточно. Одна из «женщин»была, видимо, постарше. Она горбилась и двигалась с заметным трудом. Ееподдерживала та, которая со стороны выглядела значительно выше и крепче.

— Дайте мне пистолет, — сказала Виттория.

— Но не можете же вы просто взять и…

Девушка неуловимо быстрым движением запустила руку в карманего пиджака. Когда она через мгновение вынула руку, в ней уже блестел пистолет.Затем, не производя ни малейшего шума, — создавалось впечатление, что ееноги вообще не касаются брусчатки мостовой, — она двинулась за парой стаким расчетом, чтобы зайти с тыла. Некоторое время Лэнгдон пребывал врастерянности, но затем, кляня про себя все на свете поспешил вслед задевушкой.

Пара передвигалась очень медленно, и уже через тридцатьсекунд Виттория и Лэнгдон оказались за спинами закутанных в плащи фигур.Виттория небрежно скрестила на груди руки, скрыв под ними оружие, так чтопистолет можно было пустить в ход за какие-то доли секунды. По мере того какрасстояние между ними и парочкой сокращалось, девушка шагала все быстрее ибыстрее. Лэнгдону, чтобы не отставать, приходилось напрягаться. Когда он,споткнувшись о выступающий камень, поскользнулся, Виттория метнула на негосердитый взгляд. Но увлеченная разговором пара, кажется, ничего не услышала.

С расстояния тридцати футов Лэнгдон начал различать ихголоса. Отдельных слов он не слышал. До него доносилось лишь невнятноебормотание. Виттория продолжала преследование. Теперь голоса слышались яснее.Один из них звучал заметно громче другого. В нем слышалось недовольство. Лэнгдонуловил, что этот голос принадлежит старшей даме. Теперь он не сомневался, чтоперед ним женщины, хотя голос был грубоватым и довольно низким. Американецнапряг слух, чтобы услышать, о чем идет речь, но в этот миг относительнуютишину прорезал другой голос.

— Mi scusi![83] — произнесла Виттория какможно более дружелюбно.

Лэнгдон замер, когда закрытые длинными плащами и черныминакидками фигуры начали медленно поворачиваться лицом к девушке. Витторияускорила шаг. Теперь она двигалась прямо навстречу им. Она делала это для того,чтобы противник не успел отреагировать. Когда ученый это понял, ноги почему-тоотказались ему служить. Он видел, как она отнимает руки от груди. В одной рукеблеснул пистолет. И в тот же миг через ее плечо он увидел лицо, на которое упалсвет уличного фонаря.

— Не надо!!! — крикнул он, бросаясь к Виттории.

Но реакция у девушки оказалась лучше, чем у американца. Надолю секунды опередив его безумный вопль, она быстрым, но в то же времянебрежным движением подняла руки. Пистолет исчез из поля зрения, когда онаобняла себя за плечи так, как часто делают женщины прохладными вечерами.Лэнгдон подбежал к ней, едва не сбив с ног завернутую в плащи парочку.

— Добрый вечер! — выпалила Виттория, пытаясьскрыть свою растерянность.

Лэнгдон облегченно вздохнул. Перед ними, мрачно глядя из-подчерных шалей, стояли две немолодые дамы. Одна из них была настолько стара, чтоедва держалась на ногах. Другая, тоже далеко не юная, держала ее под руку. Уобеих в руках были четки. Неожиданное появление Лэнгдона и Виттории привело ихв полное замешательство.

Виттория, несмотря на испытанное потрясение, изобразилаулыбку и спросила:

— Dov'e la chiesa Santa Maria della Vittoria? Где здесьцерковь?..

Обе женщины одновременно ткнули пальцами в силуэт массивногоздания, стоящего на углу улицы, по которой они сюда прибыли.

— E lа.

— Grazie, — произнес Лэнгдон и, обняв девушку заплечи, мягко увлек ее в сторону. Американец никак не мог прийти в себя из-затого, что они едва не прикончили двух престарелых дам.

— Non si puo entrare, — сказала одна издам. — E chiusa temprano.

— Нет входа? — изумилась Виттория. — Церковьзакрыта? Perche?

Обе женщины заговорили одновременно. И заговорили оченьсердито. Несмотря на слабое владение итальянским языком, Лэнгдон многое понял.Пятнадцать минут назад они были в церкви и возносили там молитвы о спасенииВатикана в столь трудное для него время. Затем в храме появился человек,который объявил, что церковь сегодня закрывается раньше, чем обычно.

— Hanno conosciuto l'uomo? — напряженно спросилаВиттория. — Вы знали этого человека?