Вердикт - Джон Гришэм

— Да. Гораздо больше, чем у нас. Но, опять же,она была очень скрытная. Клер, знаете, из тех случайных подруг, с которымипросто приятно провести время и которым не задают слишком много вопросов.

Свенсон настойчиво расспрашивал о чем толькоможно, но ничего не добился. Он поблагодарил ее за помощь, она его — заналичные, и когда он собрался уходить, предложила сделать несколько звонков —явно отрабатывала полученные деньги. Свенсон обрадовался, но предупредил ее,что это небезопасно.

— Да что вы! Я же актриса, для меня это —семечки.

Он оставил ей свою визитку с номером телефонав отеле Билокси, написанным на обороте.

* * *

Хоппи считал, что мистер Кристано несколькоизлишне суров, но в конце концов это можно понять: по словам таинственных людейв Вашингтоне, на которых ссылался мистер Кристано, ситуация ухудшается. Вминистерстве обсуждается вопрос о том, чтобы прекратить сотрудничество с Хоппии послать его дело, как и положено, в Большое федеральное жюри.

Если Хоппи не в состоянии уговоритьсобственную жену, как он, черт возьми, может повлиять на остальных присяжных?

Они сидели на заднем сиденье длинного черного“крайслера”, который неспешно ехал вдоль берега залива не то чтобы в какое-тоопределенное место, но в направлении Мобайла. Ничмен сидел за рулем, Нейпаердержал на коленях пистолет, и оба весьма успешно изображали готовность в любоймомент измолотить сидящего сзади Хоппи.

— Когда вы увидитесь снова? — спросилКристано.

— Думаю, сегодня вечером.

— Настало время, Хоппи, открыть ей правду.Скажите ей, что вы натворили, скажите все.

Глаза Хоппи наполнились слезами, губызадрожали, он посмотрел в тонированное стекло окна и представил себе глазажены, внимающей его откровениям. Он проклинал себя за глупость. Если бы у негобыло ружье, он бы убил Тодда Рингвуда и Джимми Хала Моука, но скорее всегозастрелился бы сам. Может, их бы он прикончил сначала, но себе-то уж мозгивышиб бы наверняка.

— Придется, — пробормотал он.

— Ваша жена, Хоппи, должна стать нашимадвокатом. Вы это понимаете? Милли Дапри должна стать влиятельной фигурой вэтом жюри. Раз вы не сумели убедить ее иными средствами, придется напугать тем,что вас упекут на пять лет в тюрьму. У вас нет выбора.

В тот момент Хоппи предпочел бы встречу стюрьмой встрече с Милли, которой придется выложить всю правду. Но такого выборау него не было. Если он ее не убедит, то и в тюрьму попадет, и правду она всеравно узнает.

Хоппи начал плакать. Он кусал губы, закрывалглаза руками, пытался сдержать проклятые слезы, но ничто не помогало. На всемпротяжении дальнейшего их пути слышны были лишь мерный гул мотора да жалобныевсхлипывания сломленного человека.

Из всех только Ничмену не удалось сдержатьедва заметной улыбки.

Вторая встреча в офисе Марли состоялась черезчас после первой. Фитч снова явился пешком с чемоданчиком и большим бумажнымстаканом кофе. Марли просмотрела содержимое его чемоданчика, чем позабавилаего.

Когда она закончила обыск, он закрылчемоданчик и отпил глоток кофе.

— У меня есть вопрос, — объявил он.

— Какой?

— Полгода назад ни вы, ни Истер не жили в этомокруге, а может, и в этом штате. Вы приехали сюда, чтобы наблюдать запроцессом? — Ответ был ему известен, но он хотел увидеть, насколько теперь,когда они стали партнерами и, как предполагалось, работали вместе, она будетоткровенна.

— Можно так сказать, — ответила Марли. Они сНиколасом допускали, что Фитч прошел по их следам вплоть до Лоренса, и это былоне так уж плохо. Во всяком случае, он смог убедиться в их способности придуматьстоль хитроумный план и привести его в исполнение. Что не давало им покоя, такэто страх перед тем, что Фитч откроет прошлое Марли.

— Вы ведь оба живете под вымышленными именами,не так ли? — спросил Фитч.

— Нет. Это наши настоящие имена. Большеникаких вопросов о нас, Фитч. Все это не важно. Времени мало, а работы много.

— Может, начнем с того, что вы расскажете мне,насколько далеко зашли в своих отношениях с противной стороной? Что известноРору?

— Ничего ему не известно. Мы крутились возленего и наводили тень на плетень, но впрямую с ним не связывались.

— Вы бы порвали с Рором, если бы я об этомпопросил?

— Да. Мне нужны деньги, Фитч. Николас вошел вжюри потому, что мы так спланировали. Мы очень много поработали, чтобы достичьэтого. И мы дойдем до победного конца, потому что все участники игры продажны:вы, ваш клиент, мой партнер и я. Продажны, но ловки. Мы загрязняем среду, нотак, что засечь нас невозможно.

— A Pop? У него возникнут подозрения, если онпроиграет процесс. Он будет подозревать, что вы заключили сделку с табачнымикомпаниями.

— Pop меня не знает. Мы никогда с ним невстречались.

— Да бросьте.

— Клянусь, Фитч. Я просто хотела, чтобы выдумали, будто я встречалась с ним, но на самом деле этого не было. Это могло быслучиться, если бы вы отказались пойти на переговоры.

— Вы знали, что я охотно пойду на них.

— Конечно. Мы знали, что вам более чемжелательно купить вердикт.

О, у него было столько еще вопросов! Как ониузнали о его существовании? Как добыли его телефонные номера? Почему несомневались, что Николас окажется среди кандидатов в присяжные? Как сделалитак, что он попал в жюри? И откуда, черт возьми, они узнали о Фонде?

Когда-нибудь, когда все будет позади и спадетнапряжение, он задаст их. Он с удовольствием поболтал бы с Марли и Николасом задолгим обедом, чтобы получить все интересующие его ответы. Восхищение Фитча имиросло день ото дня.

— Пообещайте, что не вычистите Лонни Шейвераиз жюри, — попросил он.

— Пообещаю, если вы скажете, почему такдержитесь за него.

— Он — наш.

— Откуда вы знаете?

— У нас есть свои способы получать информацию.

— Послушайте, Фитч, если мы работаем вместе,почему бы нам не быть откровенными друг с другом?

— Вы совершенно правы. Почему вы избавились отХерреры?