Театр китового уса - Джоанна Куинн

Джорджем, – отвечает он. – Или падре. – И только тогда она замечает спрятанный за бушлатом белый ошейник армейского капеллана.

Джордж с ревом появляется на подъездной дорожке в следующие выходные. На багажнике его мотоцикла коробка с пластинками, которую он передает Флосс с обещанием привезти еще. Она с удивлением обнаруживает, что, вопреки ожиданиям, на них не популярные песни, а Элгар, Гайдн, Мендельсон. Джордж проверяет граммофон – включает звук на полную громкость, чтобы проверить акустику, и вздымающиеся струнные наполняют холл до самого потолка.

– Я никогда его так громко не включала, – говорит Флосси. – Звучит потрясающе.

– Что насчет галереи, как там звучание? – спрашивает он, и она взбегает по лестнице, чтобы встать на нависающей над залом галерее.

– Здесь мне тоже нравится, – кричит оттуда она, – похоже на галерку в театре.

– Идеально, – говорит он. – Едва я зашел в эту комнату, я понял, что она создана для музыки.

Флосси спускается по лестнице, говоря:

– Нам стоило бы чаще использовать его, на самом деле, но здесь ужасно холодно, даже в солнечные дни.

– Я очень благодарен за возможность снова послушать их, – говорит он, похлопывая свою коробку с пластинками. – У нас на корабле нет граммофона.

– Вы служите на корабле?

– Большую часть времени.

– Чем вы занимаетесь на борту?

– Слушаю, большей частью, – говорит он, – но еще и провожу службы, на палубе, при полном параде. Пришлось научиться читать проповеди, перекрикивая шум океана.

– Кто придет послушать музыку? – спрашивает она.

– Те, кто в этом нуждается, – отвечает он.

* * *

На следующий день группа американцев начинает делать Дубовый зал снова пригодным для жизни. Они приступают к задаче с энтузиазмом пехотинцев на пике физической формы, когда им больше нечего делать. Они выстраиваются цепочкой, чтобы вынести ненужную мебель и сложить ее в хозяйственных постройках; забираются на крышу, чтобы прибить планки поверх дыры в крыше; вычищают зал сверху донизу, даже отполировывают доспехи, чтобы и они были готовы к битве.

– Наша основная проблема, – говорит Флосси Бетти, пока они наблюдают за тем, как американцы чистят каменную плитку пола, – в отсутствии мест для сидения. Я не знаю, сколько человек придет, но они не могут сидеть на полу. Нам нужно все украсить и сделать удобным, учитывая, что они – ну, они недолго будут в Дорсете.

Молодой рядовой из Милуоки, моющий пол неподалеку от ног Флосси, поднимает глаза и говорит:

– Мы привыкшие к сидению на земле, мэм.

– Я могу хотя бы найти вам подушку, – говорит Флосси. – У нас полно подушек. И подушечек. И матрасов. Вообще-то это неплохая идея.

Она просит рядового и его коллег собрать со всего дома подушки, а еще ненужные матрасы и подстилки. Матрасы с подушками и подушечками сверху раскладываются по краям зала, чтобы гости могли сидеть на них, прислоняясь к стенам. Еще какое-то количество разбрасывается по галерее, чтобы еще один ряд слушателей мог устроиться там. Матрасы укрывают перинами и одеялами, чтобы сделать их более привлекательными, и Флосси находит несколько свечей, чтобы зал был красиво освещен. Бетти выдается задание найти приличный кофе, чтобы подать его в перерыве, а американцы обещают свежие пончики из своего кафетерия. Флосси даже просит американцев нарубить дров, чтобы впервые за годы зажечь камин.

Именно стоя перед камином, глядя на зеркала на стенах, она вспоминает о матери и понимает, что еще должна сделать.

Джордж, который оказался изобретательным человеком, умудряется добыть армейский автобус, чтобы привезти посетителей их первого музыкального вечера в Чилкомбе. Солнце начинает садиться, когда они прибывают, и грачи шумно собираются в деревьях. Флосси, ожидающая в дверях, смотрит, как они выходят. Это в основном американцы в коротких кожаных куртках и сдвинутых набок фуражках, и несколько офицеров британского флота в темных двубортных пиджаках. Несколько обычных моряков в синих шерстяных джемперах. Джордж, прибывший на мотоцикле, одет в официальный флотский мундир поверх рубашки с белым воротничком. Мужчины поднимают глаза на заросший плющом дом, а потом их глаза падают на нее, стоящую с Бетти и Биллом.

Она не сразу нашла его, учитывая, что теперь она носит одну только садовую одежду, но все-таки нашла, и Бетти перешила его, чтобы оно хорошо сидело: васильковое платье, которое она когда-то носила, играя Миранду в «Буре», теперь переделанное в вечернее платье. Немножко эдвардианское, возможно, – с квадратным вырезом и мягко ниспадающими слоями, скорее благочинный дамский наряд к чаю из 1910-х, чем пышное танцевальное платье 1940-х, но, хочется верить, оно послужит своей цели: создать торжественную атмосферу. Флосси считает, что, если мужчины будут сидеть в зале и внимательно слушать музыку – как она надеется, – им нужно войти формально. Брюэры по обе стороны от нее тоже принарядились: Билл одет в костюм-тройку и галстук, Бетти – в черное платье с белым воротничком.

Она тепло приветствует гостей, одного за другим, пока они проходят мимо нее в освещенный свечами зал, держа фуражки в руках. Внутри они устраиваются на матрасах, поглядывая на картины на стенах и укрытый тенью верхний этаж. Бетти ходит между ними, раздавая пепельницы. Их болтовня, с одобрением отмечает Флосси, притихла до уровня выжидающей театральной аудитории, и их лица освещены пламенем, ревущим в камине. Сцена напоминает ей о средневековом замке или длинном доме викингов: мужчины, собравшиеся вокруг костра в высокой темной комнате.

Флосси поставила граммофон на столике в центре зала, рядом с вазой тюльпанов, чтобы он с самого начала был в центре внимания. Она прошлась по пластинкам Джорджа и добавила несколько собственных, чтобы составить программу, которая утешит и поднимет настроение, полностью используя прекрасную акустику зала. Она подходит к столику, ждет, когда умолкнут разговоры, затем аккуратно достает пластинку из конверта и устраивает на граммофоне. Она поднимает иголку и ведет ее к началу.

После первой ночи музыкальные вечера проводятся раз в две недели. Появляется основной костяк постоянных посетителей, один из которых профессиональный виолончелист из Чикаго, который просит ставить музыку, которую надеется однажды играть самостоятельно, но остальные часто меняются, и Джордж приводит новых посетителей.

Флосси гадает, как Джордж опознает нуждающихся в музыке – и в том, что дает музыка, что бы это ни было. Она не видит между ними связи. Большинство кажется неунывающим и безмятежным, хотя у некоторых, замечает она, нервные манеры, беспокойство в руках. Однажды он приводит троих темноволосых привлекательных мужчин из Свободных французских сил, и, желая подарить частичку родины, она ставит им воодушевляющий концерт Леклера, только чтобы обнаружить, что они с Корсики и никогда не были во Франции.

Сложно оценить реакцию мужчин на эти вечера. Когда