Ельцин как наваждение - Павел Вощанов

Наш министр Козырев старается все время быть у него на виду. Даже непосвященным заметно, что его буквально распирает от гордости: вот, мол, чего я добился! Что ж, надо признать, встреча и впрямь удалась. Только попробовал бы он организовать что-то подобное год назад, когда социалист Миттеран свой восточный курс ориентировал исключительно на «отца советской перестройки» Михаила Горбачева, а на нашего шефа смотрел как на политическое недоразумение. Это сейчас он оказывает ему всяческие знаки внимания, а тогда разве что два пальца не подавал при рукопожатии. Но я уверен, на сто процентов уверен: не было бы тогдашнего провала, не было бы сегодняшнего триумфа! То, что сейчас всё, даже протокольные мелочи, чуточку помпезнее положенного по протоколу – «комплекс вины» французского руководства.

Пышная встреча с флагами, гимнами и ротой почетного караула повторяется на плацу перед Елисейским дворцом. А после нее происходит то, что шеф более всего ценит во встречах с главами ведущих государств мира – беседа с глазу на глаз с президентом Франции. Венчает день многолюдный обед в честь Ельцина. В общем-то, обед как обед, ничего примечательного. Разве что бросающаяся в глаза нервозность Наины Иосифовны, пристально следящей за тем, чтобы супруг меньше пил и больше закусывал. Похоже, ей это не вполне удается – шеф заметно хмелеет и становится напористо-агрессивным. В его застольном общении с французами начинают проскальзывать нотки былой обиды. Сидящий за соседним столом Гайдар жалостливо поглядывает в его сторону, но не решается прервать долгие и не всегда понятные хозяевам ельцинские монологи.

В прежних наших поездках за рубеж на подобных мероприятиях рядом с Ельциным всегда садился Суханов и с трепетной ответственностью выполнял нынешние застольные функции Наины Иосифоны, то есть следил, чтоб тот меньше пил, а главное – чтоб не забывал закусывать. Сейчас он лишен от этой тяжкой, но, как он и по сей день считает, почетной обязанности. Даже если рядом с шефом нет супруги, она, эта обязанность, лежит уже не на нем, а на Коржакове. Казалось бы, живи и радуйся! Но нет – косо и, как мне кажется, с некой доли ревности поглядывает на охранника: все ли тот делает, как должно? А ну как не уследит?

А по мне, так и Бог бы с ним! Как говорится, баба с возу. Но Лев Евгеньевич недоволен, и его недовольство начинает распространяться на все остальное. В частности, на комнату в Версальском дворце, в которой его поселили. Считает, что слишком маленькая, а главное – не рядом с шефом. Как он сказал перед тем, как мы разошлись ко сну: занизили статус. А я считаю, нужно смирить гордыню. Во всяком случае, французы тут ни при чем. Им все равно, как нас расселять, – как указал русский протокол, так они и сделали. А наш нынешний протокол во всем ориентируется на требования шефа безопасности. Так что надо смирить гордыню и принять как должное новую реальность: это прежде мы были для Ельцина какими— никакими, а все ж соратниками. Теперь – слуги, челядь. А в этом деле у Коржакова опыта – не чета нашему. Кагэбэвские «девяточки», из числа прикрепленных, кроме охранных функций, испокон веку еще и прислуживали. И не потому что так было положено. Делали это добровольно, ибо их положение и карьерный рост всецело зависели от настроений и капризов охраняемого лица.

Завтра непростой, хлопотный день. Так что надо настроить себя на позитив…

Как же мне нравится аскетизм моей версальской кельи! Она просто дышит XVII веком! Кажется, сейчас выгляну в коридор, а по нему, позвякивая шпорами, шагают мушкетеры одного из живших здесь Людовиков. Мог ли я в детстве мечтать о таком?!

А еще я очень доволен обнаруженным в ванной презентом от Франсуа Миттерана – набором новомодной мужской косметики Fahrenheit. Ничего подобного у меня еще не было!

А аромат постели?! Чудо! Лежишь, как на лугу в разнотравье. А пуховое одеяло?! Его даже не чувствуешь! Вот она, жизнь при королевском дворе!

Закрываю глаза, но прежде, чем уснуть, прошу Господа о снисхождении: дай, Боже, мне силы пережить это последнее в моей жизни испытание Ельциным!

…Второй день визита – сплошная кутерьма. Сначала протокольные мероприятия – беглый, скорее для галочки, осмотр достопримечательностей Парижа и возложение венка к могиле Неизвестного солдата. После этого – череда встреч продолжительностью в час или чуть более того, на которых скороговоркой будут произноситься дежурные слова о важности дружбы и сотрудничества между Францией и Россией.

Тон рабочему дню задает мэр Парижа Жак Ширак. Он, явно в пику Миттерану, устраивает шефу бурную встречу, с овациями и ликованием многочисленных представителей городской власти. Ельцин доволен. Очень доволен. Почти как русский император Александр I в тот самый момент, когда его войска с триумфом вступили в Париж.

Утром, проснувшись, я ломал голову: как же Ряшенцев сможет ко мне подойти, чтоб договориться о встрече? Сотрудники безопасности даже на пушечный выстрел не подпустят его к русской делегации. Но, поразмыслив, пришел к выводу, что беспокоюсь напрасно. Рядом с ним обязательно будет наш вездесущий друг Фредерик Шапю, у которого среди больших французских начальников, отвечающих за визит российского президента, наверняка отыщутся какие-нибудь давние знакомцы, которые все устроят. А когда они у него не отыскивались?!

Так оно и случается – в мэрии, в окружающей Ширака толпе городских чиновников и депутатов, замечаю самодовольно улыбающихся друзей: добро пожаловать к нам в Париж!

– Будет вам дурака валять! У меня времени в обрез. Давайте быстренько договариваться, когда и где встречаемся.

Оказывается, Ряшенцеву известно о нашей программе на сегодняшний день много больше моего:

– Слушай сюда, мой друг! Вечером у вас встреча с русской эмиграцией. Думаю, вы там долго не задержитесь, потому как графья да князья к твоему шефу не особо благоволят. После этой встречи – обед от имени Национального собрания. На нем будет уйма народу. Фредерик договорился, и тебя посадят за стол на отшибе. Так что если оно будет пустовать, никто из твоих начальников этого не заметит.

– Это хорошо. Но я так и не понял – где и во сколько встречаемся?

– Мы будем ждать на улице Гренель, у входа в резиденцию российского посольства, с 18 до 18:30. Как сможешь, так и выйдешь к нам.

– А что после? Боюсь, меня французская охрана не пропустит ночью в Версаль.

– И этот вопрос нами решен. У нас есть телефон сотрудника российского посольства, которого специально закрепили за тобой. Вечером мы позвоним ему, и он на своей машине отвезет тебя в Версаль на ночлег.

– Ну вы и аферюги!

– И прошу тебя, нигде не перекусывай, не перебивай аппетит!

После мэрии калейдоскоп встреч замелькал в бешеном ритме. Сначала – 45-минутный завтрак с премьер-министром. После – все бегом, бегом! – беседа с председателем Сената. Она, правда, была не столь скоротечной, как предыдущая, проговорили почти полтора часа, но из-за этого пришлось ужать до получаса встречу с деловыми кругами Франции. На лицах богачей читалось разочарование. Многие приехали из других городов, а оказалось, лишь затем, чтоб поглядеть на многозначительно улыбающегося российского президента. Лишь единицам удалось, пожимая руку Ельцину, произнести какие-то слова касательно деловых интересов в России.