Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 1 - Александр Дмитриевич Григорьев

Михайловиць за столом стоит.

Наливат веть Митрей-княсь,

Да наливат как Михайловиць

Да и две чары ви́нные;

Да подават веть наш Митрей-княсь,

60. Подоват наш Михайловиць

Да и Домно́й-то, Домнушки,

Катерины Михайловны:

«Да ты прими, прими, Домнушка,

Да ты прими, Фалелеёвна,

65. Да от кутыры боерьскоё,

От совы от заозерьское,

От котла от пивоваренного,

Да от двух кошок серых-е,

69. от собак от бурластых-е!»

(Дальше она не помнила.)

Лисицына Настасья Васильевна

Настасья Васильевна Лисицына — крестьянка д. Шотогорки, околодка Заручья, 31 года, замужем за кр. Алексеем Тимофеевичем Лисицыным, который занимается кузнечным ремеслом. Она дочь покойного уже крестьянина Лысова, который раньше был старообрядцем, а потом перешел в православие и отличался такою нетерпимостью к другим, что не пил воды из одного с ними сосуда, а ходил за нею сам на реку, за что его прозвали «Богом». Замужем она 13-й год и имеет 3 малых сыновей и одну дочь; старшему ее сыну 10 лет. Она живала в д. Юрасе на реке Юрасе, впадающей в Юлу, левый приток р. Пинеги. Там, будучи еще подростком, она выучила пропетую ею мне старину «Состязание молодца конями с князем Владимиром и бой его с Чудищем поганым» от работника из д. Киглахты (подле д. Немнюги), крестьянина В. В. Кобылина. От того же лица она слыхала и рассказывала мне очень интересно про Егора-Святополка (Святогора), но петь не могла[334]. В пропетой ею старине концы некоторых нескладных стихов (напр. 193, 203) и целые нескладные стихи (напр. 186, 195, 248) она не пела, а говорила словами.

126. Состязание молодца конями с князем Владимиром и бой его с Чудищем поганым

А у князя было у Владимера

У славного у киевского

И поцестён пир, пированьё,

И почестён стол, столованьё.

5. Все на пиру да напивалисе,

Все на цесном да наедалисе.

Нехто на пиру ницем не хвастаёт,

Нехто на цесном ницем не хвастаёт.

Иной бы похвастал могото́й своей,

10. Другой бы похвастал цистотой своей,

Другой бы похвастал цистым серебром,

Другой бы похвастал молодой жоной,

Другой бы похвастал хорошо́й сестрой.

Да как спроговорыл Владимер славнокиевской:

15. «Я как похвастаю Владимер славнокиевской

Уж я гоны-ти гонять да по тритцать вёрст,

Я роздолья-ти метать да по шестидесяти вёрст

Между четья-петья́ меж церковныма,

Между звонами колоколенныма!»

20. Все господа да испугалисе,

Все они да перепалисе:

Ишша большой за меньшого прятаитьсе.

Становилса на се́реду ка[и]рписьнюю,

Становилса детинушка удаленькой

25. Супротив Владимера славнокиевьского;

Он крест-от кладёт по-писаному,

Он поклон-от кладёт по-уцёному

На все стороны да на цеты́ре:

«Уш ты ой еси, Владимер славнокиевьской!

30. Уш я гоны-ти гонять да по тридцать вёрс (так),

Я роздолья-ти метать да по шестидесяти вёрс

Между цетья-петья меж церковныма,

Между звонами колоколенныма!»

Как проговорил Владимер славнокиевьской:

35. «Вы подите-ко, конюхи, на конной двор;

Выпустите, конюхи, тритцеть жеребцей да с одным жеребцом».

Спроговорил детинушка удаленькой:

«Уш ты ой еси, Владимер славнокиевской!

Дай ты мне строку на неделецьку». —

40. «Не дам тибе строку на неделецьку!» —

«Дай ты мне строку хош на петь дён!» —

«Не дам тибе строку и на петь дён». —

«Дай ты мне строку на цетыре денька!» —

«Не дам тибе строку на цетыре денька». —[335]

45. «Дай ты мне строку хош на три дня!» —

«Не дам тибе строку на три дня». —

«Дай ты мне строку хош на два дни!» —

«Не дам тибе строку и на два дня». —

«Дай ты мне строку на один денёк!» —

50. «Дам тибе строку на один денёк».

Пошёл как детинушка удаленькой

По цисту полю да по роздольицю.

Он крык крыкнул не по-целовецькому, —

Он крык крыкнул по-звериному;

55. Он свист свиснул не по-целовецькому, —

Он свист свиснул по-соловьиному.

Как заслышыло сердецюшко кониноё;

И повыше-то лесу дремуцего,

Пониже-то облака ходяцего

60. Бежит его сивушко-бурушко, маленькой косматоцько;

Лег он подли землю сереньким, беленьким заюшком.

Пал как детинушка удаленькой

Во праву ногу да во кониною:

«Уш ты ой еси, сивушко-бурушко, маленькой косматоцько!

65. Ишша я тобе провиноватилса:

О велик залок да я ударилса,

Не о сто рублей да не о тысыцю,

О буйну свою да буйну голову!»

Спроговорил сивушко-бурушко, маленький косматоцько:

70. «Уш ты ой еси, детинушка удаленькой!

Корми ты меня по три зори да по три утренной,

Корми ты пшоницой белоярою

И пой водицей медовою!..»

И кормил его детинушка удаленькой,

75. Кормил его по три зори да по три утренной,

Кормил он пшоницей белоярою:

Поил он водицей медовою;

И накладывал уздецьку тасмянную,

И накладывал седелышко церкаскоё,

80. Он подстегивал потпружецьки булатные

Не ради басы, да ради крепости;

И сел он на сивушка-на бурушка, на маленького косматоцька —

Поехал детинушка удаленькой

По цисту полю да по роздольицю.

85. Приехал детинушка удаленькой

Ко́ Владимеру к сло[а]внокиевскому.

А-й поставил он сивушка-бурушка, маленького косматоцька,

Середь двора да середь царьского;

Не привеза́л, не прикова́л.

90. Становилса на се́реду кирпи́сьнёю;

Он крест-от кладёт по-писаному,

Он поклон-от кладёт по-уцёному:

«Уш ты ой еси, Владимер славнокиевской!

На що у нас записи написание,

95. За людей у нас записи положоные?»

Спроговорыл Владимер славнокиевской:

«Вы подите-ко, конюхи, на конной двор;

Выпустите, конюхи, тритце́ть жерепце́й

да с одны́м жерепьцём».

Пошли его конюхи на конной двор,

100. Выпустили его конюхи тритцеть жерепцей

да с одным жерепьцём.

Нацели сивушка-бурушка, маленького косматоцька,

Поле́гивати да покусывати.

Нацел как сивушко-бурушко, маленькой косматоцько,

Поле́гиватьсе да понивкиватьсе[336]

105. И повыскоцил повыше-то лесу дремуцего,

Пониже-то облака ходяцего.

Кар жеребець на