Обратный отсчет: Равнина - Токацин

миниатюрными и очень хрупкими. Вепуат, едва посмотрев на животное, обогнул реакторный купол и остановился у обрыва — и тут же раздосадовано хмыкнул.

— Пропустил! Как-то тихо у них прошло, без рёва и воплей…

«Тюремный отсек» был пуст, даже кости, прикрывающие «дверь», кто-то вытащил и унёс. Сканирующий луч сдвинулся в сторону — и наткнулся на ведро, полное потрохов. Вокруг него сидели Джагулы с «рыбой» в руках — только видно было, как мелькают короткие лезвия, и очередная вычищенная тушка летит в растянутый на костяном каркасе мешок. Луч скользнул по кочевникам, раздетым до пояса, и упёрся в жёсткий ремешок на чьей-то шее. Джагул в одной набедренной повязке сидел и чистил «рыбу». Из «цацек» на нём был только ошейник.

— Нашёл? — Вепуат заглянул в прибор на запястье Гедимина и протянул ему свой. — Сюда ещё посмотри.

Его сканер нашёл кузнечный «отсек». Печей там было уже две, и в прикрывающем их панцире прорубили новые воздуховоды — видимо, внутри стало слишком душно. Поодаль от раскалённых заслонок собрался десяток Джагулов; некоторым пришлось выйти в коридор. Луч остановился на силуэте в фартуке и крагах, — кроме них, на существе был только ошейник.

— Четверо, — Вепуат пересчитал пленных быстрее, чем Гедимин. — И ещё пятерых я видел. Ошейники… Вот ведь ядро Сатурна!

Гедимин поморщился.

— Это у них так принимают в племя?

Вепуат шагнул к обрыву.

— Э-эй! Урджен!

Гул под приподнятыми щитками стал чуть тише. Через пару секунд наружу выглянул Джагул. Меховые накидки он успел снять, «цацки» перевесил на рубаху из тонкой кожи, но меньше их не стало.

— Что у вас с пленными? Почему в ошейниках? — сердито спросил Вепуат. Джагул дёрнул ухом.

— Придёт время — снимут.

— Время — это сколько? — не отставал Вепуат. — Они у вас в племени — или как?

Джагул недовольно оскалился.

— Спрашиваешь странное. Уже не Ур-Согганы. Ещё не Хеллуг. Тринадцать дней. Раньше — нельзя.

— Тринадцать дней? — переспросил Вепуат. — Потом с них снимут эту дрянь? Вернут одежду?

Урджен коротко рявкнул.

— А как ещё⁈ Ты видел Хеллуг без одежды?

«Люк» за ним захлопнулся. Вепуат еле слышно хмыкнул.

— Тринадцать дней… Ладно, посмотрим. Не нравятся мне такие ритуалы…

Гедимин кивнул.

…Над холмом громыхнуло. Следом — не успело ещё стихнуть эхо — застучали по гравию падающие «рыбы» и «моллюски». Когда Гедимин обернулся на шум, пищевая воронка, разрушенная взрывом, уже формировалась заново, вытягиваясь из туч к недоеденной падали. Полупрозрачный «столб» быстро уплотнялся — и над дохлым туун-шу, и над разбросанными по холму оглушёнными «рыбами». Джагулы и филки подбирали их, отгоняя падальщиков. Над каждой грудой добычи стоял кто-нибудь с большим «веером» — перепонкой на костяном каркасе — и махать этой штукой приходилось непрерывно.

— Защитное поле! — крикнул Гедимин Кенену Гварзе, вставшему неподалёку от места охоты. Тот даже не оглянулся. Гедимин недовольно хмыкнул. «Прикрыли бы добычу, пока её не растащили. Интересно, почему кочевники не принесли какой-нибудь кожух…»

Гравий в двух шагах от Джагула с «веером» шевельнулся. Кочевник прыгнул, опустившись прямо на дрожащие камешки. Шевеление прекратилось. Гедимин покачал головой. «Да, подземные твари… Их я не учёл.»

Филк, охраняющий добычу, с коротким воплем ткнул себе под ноги копьём. Ближайший Джагул недовольно рявкнул. «Рыба», выпавшая из общей горки, раскачивалась и быстро погружалась в гравий. Филк снова ударил копьём, но без толку — хвост добычи пропал под землёй. Филк уставился на острие и покачал головой. Гедимин увидел на затуплённой кости свежие надломы.

…За два дня тушу основательно обглодали — наружу вышли все жёсткие детали внутреннего каркаса и обломки панциря, мяса на них уже почти не было. Гварза накрыл остатки защитным полем. Гедимин думал, будут ли бронированные падальщики грызть пластины и кости, — все приспособления для этого у них были.

— … и так на усы и нанизываешь, — донеслось от приоткрытых ворот душевой. Филки, вымазанные кровью, сдали добычу чистильщикам и вереницей потянулись к ангару. Внутри уже шумела вода.

— Усы? А не сломаются? — недоверчиво спросил другой филк. Он держал короткий гарпун и пытался на ходу почистить его от свисающих нитей слизи.

— Нет, они гибкие, — ответил первый. — Что, мыть несёшь?

Филк с гарпуном досадливо фыркнул и ткнул пальцем в наконечник.

— Тут всё в бороздах. Пока их все выскоблишь…

Филк со связкой чищенной «рыбы» вывернул из-за бронехода, смерил взглядом очередь и шагнул в сторону — туда, где покачивался на тросах огромный «трилобит». Гедимин успел услышать щелчок, короткий гудящий звук и стук смыкающихся челюстей. Филк исчез, только из закрывшейся пасти туун-шу доносились сдавленные вопли.

Сармат с копьём, подпрыгнув на месте, саданул в щель меж щитками брони. Пасть распахнулась. Филк с воплем выкатился наружу, держась за плечо. К нему уже бежал Вепуат, на ходу поднимая между ним и зверем «стенку» защитного поля. Туун-шу захлопнул пасть и снова замер. Копейщик, качая головой, разглядывал надломленный наконечник.

— Ковать надо, вот что. Все эти костяшки — трилобитам на смех!

Когда Гедимин добрался до душевой, филк, сердито шипя, уже поднимался на ноги. Вепуат, оттянув разрезанную ткань комбинезона, смазывал длинные царапины серой слизью.

— Стой спокойно! Это дезинфекция.

— От такой дезинфекции пойдёт такая инфекция… — пробормотал гарпунщик, отодвигаясь в сторону. Вепуат фыркнул и обвязал голое предплечье филка шнурком с примотанным камешком.

— Терпи! Одни местные боги знают, что за дрянь у него на зубах. Как минимум — он их не чистил с рождения.

— Да ушш… н-наверное, — отозвался искусанный филк, щурясь от боли. С него стащили разрезанный комбинезон, и провожатый, успевший отмыться, под руку повёл раненого к бараку. Вепуат оглянулся на туун-шу и покачал головой.

— Видел? Я и мигнуть не успел…

— Вакуумный насос, — пробормотал Гедимин, вспоминая гул воздуха и громкий стук челюстей — смычные пластины, заходя друг за друга, закрывали