Научная дипломатия. Историческая наука в моей жизни - Александр Оганович Чубарьян

Впрочем, трудные вопросы истории, посвященные войне, обсуждаются и в Польше. Один из них – окончание Второй мировой войны. Это событие наши граждане воспринимают по-разному. Есть и те, кто считает, что полного освобождения Польше пришлось ждать еще 45 лет после мая 1945 года. Однако поляки помнят, что их земля полита кровью солдат Красной Армии. Все они достойны памяти и уважения, – сказала посол.

К слову, мысль, что «мертвые примирят живых», рефреном прошла в выступлениях гостей из Европы.

Эксперты «РГ» о том, как в учебниках зарубежных стран рассказывается о победе Георге Кожокару, директор Института истории, государства и права АН Молдовы:

– Главные принципы – найти понимание внутри всего молдавского общества и основываться на исторических документах. История Второй мировой войны уже много лет преподается по учебникам, которые отличаются от советских. События Великой Отечественной включены в общий контекст Второй мировой. Для нас принципиальна историческая правда в преподавании в средней и высшей школе. Авторы наших учебников стараются избегать крайностей в освещении сложных вопросов истории Молдовы, например, в Бессарабском вопросе.

Что же касается победы, то ее невозможно представить описанной по-другому, нежели как победу Советского Союза и коалиции союзников. У нас очень бережно относятся к памяти погибших солдат.

Ашот Мелконян, директор Института истории НАН Республики Армения:

– После развала Советского Союза в некоторых бывших республиках начали писать о том, что не нужно было воевать против фашизма, потому что точно такой же строй был в СССР. Армения, которая перенесла геноцид, знает, что такое фашизм и что такое фашистская Германия. В войне участвовало 600 тысяч армян, в том числе 100 тысяч – из диаспоры. Больше половины погибло. Война 1941–1945 годов для нас всегда была Великой Отечественной. Наши учебники никогда не переписывали историю.

Ян Немечек, первый заместитель директора Института истории Чехии:

– Оккупацией или освобождением был приход Красной Армии в Чехословакию? Большинство чешских историков отрицает тезис об оккупации Чехословакии Красной Армией. Это мнение местных немцев, которые соединили свою судьбу с гитлеровской Германией. Но для чешского, словацкого народов и для демократически настроенных немцев – это освобождение. Напомню, что 140 тысяч советских солдат погибло при освобождении Чехословакии, 400 тысяч ранено. Мертвые нас соединяют.

Бестселлер.

В Германии допечатывают тираж российско-германского учебника истории

15.05.2015, «Российская газета», Елена Новоселова

Сегодня в Москве, спустя два месяца после презентации в Берлине, будет представлено российско-германское учебное пособие по истории ХХ века «Россия–Германия. Вехи совместной истории в коллективной памяти». Самые острые нюансы отношений между основными игроками европейской политики минувшего столетия в этой книге описаны дважды: с точки зрения российских и немецких историков. О чем удалось и не удалось договориться ученым? Об этом наш разговор с одним из редакторов, автором одной из глав, директором Института всеобщей истории РАН, академиком Александром Чубарьяном.

Книга вышла в Германии как раз на фоне острых политических дискуссий. Как она была принята немцами?

Александр Чубарьян: В целом, отклики были положительными. Подчеркивалась научная сторона дела, участие ученых с германской и российской сторон. Немецкая критика также отметила, что из 20 тематических глав, касающихся очень сложных проблем нашей общей истории, удалось достичь консенсуса по 14-ти. В то же время, не остались незамеченными и шесть глав, по которым наши позиции были различными. Много говорилось и о том, что подобная работа – это серьезный знак примирения Германии и России. Интерес к учебнику столь большой, что тираж сейчас допечатывают. Книги покупают не только школьные учителя, но и люди, интересующиеся историей.

А руководство Германии оценило этот коллективный труд?

А.Ч.: Мне известно, что книгу передали канцлеру, а министр иностранных дел Германии высказался о ней положительно, подчеркнув, что такое учебное пособие особенно полезно в современных условиях.

Тем не менее, разногласия в позициях авторов коснулись шести глав. Каких?

А.Ч.: Это глава о Всемирной выставке в Париже 1937 года. Глава о германо-советском договоре о ненападении 1939 года – пакте Молотова–Риббентропа. Глава о Сталинграде. Берлинский кризис 1948 года. Июньское восстание в ГДР 1953 года. И перестройка. Но я бы не сказал, что по этим вопросам были какие-то концептуально принципиальные разногласия. К примеру, германский профессор Бианка Пиетров-Эннкер по пакту Молотова–Риббентропа не хотела принять тех замечаний и пожеланий, которые мы высказали. В частности, они касались оценки ситуации с Восточной частью Польши, которая в качестве Западной Украины и Западной Белоруссии вошла в состав Советского Союза. Немецкий автор очень жестко назвал это оккупацией.

А какова позиция российских ученых?

А.Ч.: Мы считаем, что нет оснований говорить об оккупации, потому что принадлежавшие Польше области Западной Украины и Западной Белоруссии, занятые в сентябре 1939 года советскими войсками, вскоре были включены в состав СССР и стали жить в той системе координат, в которой жил весь Советский Союз. Это означало национализацию промышленности, принудительную коллективизацию сельского хозяйства, репрессии против «классовых врагов» с одновременными мерами по развитию экономики, культуры и образования. В равной мере такая политика проводилась и на других советских территориях.

Александр Оганович, вы выступаете оппонентом германского автора, как раз в главе, посвященной причинам начала Второй мировой войны. Немецкие ученые считают, что развязал руки Гитлеру именно пакт Молотова–Риббентропа, а ваша точка зрения – кульминацией был Мюнхенский договор.

А.Ч.: Да, мы считаем, что начинать надо с Мюнхена.

Многие исследователи анализируют пакт без учета общей международно-политической ситуации 1938–1940 годов. Часто упускается из виду или игнорируется тот факт, что решение нацистского руководства в Германии о нападении на Польшу было принято в Берлине задолго до подписания пакта, и что дискуссии в Берлине относительно польской кампании касались лишь сроков. Как известно, после того, как вермахт, прорвав в нескольких местах польский фронт, вышел к Варшаве, 17 сентября 1939 года Советский Союз ввел свои войска на территорию ряда областей Восточной Польши, населенных преимущественно украинцами и белорусами. Существует много достаточно противоречивых оценок этого события. Москва заявила, что имеет целью защиту населения областей Западной Украины и Западной Белоруссии. Именно это заявление вызвало неудовольствие в Берлине и стало поводом для острых обменов мнениями между СССР и Германией, поскольку слова о защите недвусмысленно намекали на их защиту от Германии, ранее вступившей на территорию Западной Польши.

Не кажется ли вам, что в немецкой версии истории Второй мировой войны слишком подчеркивается схожесть двух политических систем – в гитлеровской Германии и в Советском Союзе?

А.Ч.: В пособии прямых сопоставлений нет. Но тенденции к сопоставлению нацизма в Германии и политической системы в Советском Союзе чувствуется в некоторых написанных немцами статьях