Научная дипломатия. Историческая наука в моей жизни - Александр Оганович Чубарьян

историков из России и Германии. То есть общий язык мы искали сознательно и на протяжении длительного времени. Уже к 2009 году возникла идея: не попробовать ли нам разработать такое совместное пособие по истории, чтобы им могли пользоваться учителя средних школ и в России, и в Германии? Хочу заметить, что речь идет не о стабильном учебнике, где хронологически изложены все события, – сделать это было бы очень сложно, а именно о пособии, затрагивающем знаковые эпизоды той или иной эпохи. Эта книга должна стать подспорьем в изучении и понимании истории как для школьников, так и для учителей. Совместно с немецкой стороной мы решили издать пособие в трех томах, рассказывающих соответственно о XVIII, XIX и XX веках.

– Почему первой вышла в свет заключительная часть «трилогии» – книга о ХХ веке?

– Это было предложение немецких коллег – начать с самого острого. Если получится написать о ХХ веке, получится и о двух других. Мы составили приблизительно 20 тем, назвав их модулями, по которым стали готовить материалы. Сначала хотелось, чтобы каждому модулю в пособии была посвящена отдельная статья, написанная в соавторстве российскими и немецкими историками. На согласование спорных вопросов и позиций наших авторов ушло около двух лет, и в результате в 14 случаях из 20 нам удалось найти общую точку зрения и прийти к компромиссу, поэтому 14 модулей в нашем пособии написаны в соавторстве. Однако в 6 случаях оказалось, что точки зрения российских и немецких историков расходятся существенно и согласовать их можно только внешним способом – поместив рядом в рамках одной темы. Мне кажется, что это правильный формат для такого рода пособия. В послесловии к русскому изданию я, в частности, отметил, что мы не пытаемся вынести кому-то вердикт, выработать официальную точку зрения по ключевым событиям нашей истории, а в первую очередь представляем разные точки зрения и показываем многомерность истории.

– Какие темы оказались спорными?

– Например, пакт Молотова–Риббентропа, Сталинградская битва, берлинский кризис 1948 года и, как ни странно, Всемирная выставка 1937 года в Париже. Тема с выставкой стала проблемной из-за политизации этого события немецким автором. Как известно, Советский Союз представил в Париже творение Веры Мухиной – всеми узнаваемую скульптуру «Рабочий и колхозница» – и украсил свою экспозицию огромным портретом Иосифа Сталина. При этом напротив советского павильона был павильон гитлеровской Германии, которая тоже показывала публике портрет своего вождя – Адольфа Гитлера. Немецкий автор, увлекшись этими параллелями, стал их активно сопоставлять и развивать мысль о сходстве двух режимов. А его российский коллега, молодой историк, соглашаясь в целом с общественно-политическими оценками немецкой стороны, хотел больше внимания уделить эстетической стороне вопроса, тому, что именно экспонировалось на выставке, почему и как. Соответственно тексты получились очень разные, свести их вместе было сложно, решили просто печатать рядом.

– А какие противоречия открылись во взглядах на Сталинградскую битву?

– Понятно, что это острая тема: мы вообще старались не затрагивать военные сюжеты, но сами немцы решили, что важно написать о Сталинграде как о ключевом событии, перевернувшем ход войны. Немецкий автор очень подробно рассказал о преступлениях нацизма, и его текст получился по-своему жестким, однако российского историка смутили некоторые пассажи в статье коллеги, касающиеся оценки наших внутренних дел. Речь не о сталинизме – здесь мы как раз легко пришли к консенсусу; в пособии есть глава, посвященная 1930-м годам, написанная в соавторстве и дающая трезвую оценку тому, что тогда происходило. Споры вызывали скорее рассуждения немецкой стороны об источниках героизма советских воинов. Можно было бы, конечно, убрать какие-то пассажи, подретушировать текст и снять противоречия, но нам показалось важным дать два взгляда на проблему, поэтому про Сталинград идут два параллельных рассказа.

– Ваше пособие, по-видимому, учит школьников уважать чужую точку зрения, позицию другой стороны. Это одна из целей составителей сборника?

– Думаю, наш сборник благодаря этому имеет большое общественно-политическое значение, особенно сейчас. Его появление доказывает, что наука, культура, образование могут подниматься над политическими страстями и объединять людей, учить их слушать друг друга. Некоторые статьи пособия, написанные в соавторстве, представляют не только исторический, но и культурный интерес, например, глава о Генрихе Бёлле и Александре Солженицыне. Или глава о ГДР и советской культуре. У нас была идея выбрать несколько, как сейчас говорят, продвинутых российских школ, где большое внимание уделяется гуманитарным дисциплинам, истории, где углубленно изучается немецкий язык, и послать туда экземпляры нашего пособия. А может быть, даже провести там тематические уроки. Думаю, что для современного школьника это будет важнейший опыт.

– Как скоро можно ожидать появления других частей трилогии?

– В Германии уже анонсировали, что книга, посвященная XVIII веку, выйдет осенью этого года, а в начале следующего должен появиться том о XIX веке. Работа над ними фактически ведется параллельно. Конечно, там главное внимание уделено взаимоотношениям наших стран и их сравнительной истории, что позволяет проследить интересные закономерности. Основными организациями, которые работают над книгами, будут те же, что и выпустили том по ХХ веку, – Институт современной истории в Мюнхене и Институт всеобщей истории РАН.

– Политики как-то следят за вашей работой, оценивают ее?

– К счастью, никто не вмешивался в процесс подготовки пособия, но сама идея дважды обсуждалась на форуме «Петербургский диалог», где председательствовали Президент России и канцлер Германии. Значит, понимание, что мы делаем что-то важное, присутствует. Ведь пособия, похожего на наше, не было не только в России или Германии, но и нигде в мире. Когда-то немецкие коллеги пытались создать нечто подобное совместно с Польшей, они работали 10 лет, но не сдвинулись с места. Существует еще немецко-французский трехтомник, но его сложно назвать учебным пособием, это скорее сборник материалов об отношениях Франции и Германии. Так что наш труд стал еще и международным прорывом, на который, кстати, тут же последовал позитивный отклик – Вена предложила теперь поработать над российско-австрийским учебным пособием. Мы с удовольствием согласились. Кстати, полтора года назад у нас вышла маленькая книжечка – российско-украинский сборник, посвященный избранным страницам истории обеих стран. Мы хотели, чтобы эта книжечка стала прологом к полноценному пособию, но пока работа, к сожалению, остановилась. Украинским коллегам мы уже написали, что готовы продолжить совместный труд, и теперь ждем их ответа.

Немцы и россияне вспомнили Вторую мировую

11.03.2015, «Российская газета», Елена Новоселова

10 марта в Берлинской национальной библиотеке состоялась долгожданная презентация российско-германского учебного пособия по истории XX века. После десяти лет трудных дискуссий на фоне политических споров и попыток пересмотреть итоги ключевого события прошедшего века – Второй мировой, ученым все-таки удалось договориться.