Книга мертвых - Вольфганг Хольбайн

Искусственно созданное сознание голема заставило его взглянуть вверх, чтобы найти отверстие, сквозь которое он попал сюда. Его гнала вперед жажда, и он уже не обращал внимания на маленькие мохнатые тельца, разбегавшиеся на его пути с громким писком. Вскоре он нашел то, что искал — в темноте перед ним зияла круглая дыра, в которую просачивался свет, но этот свет был всего лишь неприятным, а не болезненным, и голод отогнал отвращение, испытываемое големом при виде этого светлого отверстия.

Он протянул лапы к краям дыры, но она находилась слишком высоко.

И тут голем увидел ступеньки, разъеденные ржавчиной железные перекладины, ведущие наверх, к светлой дыре. Когда его пальцы опустились на перекладину, металл начал кипеть, металлические капли с шипением упали в мутную воду. Голем подтянулся наверх, к отверстию, которое вело во внешний мир. Он искал жизнь.

Я неторопливо повернулся и сжал ладонь на рукояти шпаги.

Говард вошел в один из домов, Рольф же свернул за угол. За последние минуты дождь усилился, над крышами домов вспыхнули первые молнии. Я по привычке посчитал время от молнии до раската грома. Четыре секунды. Гроза приближалась. Остановившись, я прислушался, но из-за шума дождя ничего не услышал и потому решил продолжить свои поиски в одном из домов.

Здание, которое я присмотрел, раньше, по всей видимости, было трехэтажным домом со съемными квартирами, но теперь превратилось в настоящую развалину. Крыша давным-давно обвалилась, а стены покрылись трещинами. В некоторых местах я заметил обрывки выгоревших обоев, изъеденных плесенью. Где-то на ветру стучали створки окна, и казалось, что это бьется огромное сердце — то тише, словно перед смертью, то громче.

Лестница, ведущая на второй этаж, на вид была очень хрупкой. Стараясь быть предельно осторожным, я опустил ногу на первую ступеньку, но тут же поспешно отпрыгнул назад — от моего прикосновения половина лестницы обрушилась. Значит, наверх голем пойти не мог и мне оставался только подвал. Когда я спускался по стертым каменным ступеням, у меня появилось предчувствие, что в подвале меня подстерегает опасность.

Я замер на месте. Внизу что-то было, и я это явственно ощущал. На мгновение у меня мелькнула мысль, не следует ли позвать Говарда и Рольфа, но я отбросил ее, подумав, что в подвале от грозы мог укрыться кто-то совершенно безобидный, к примеру дворняжка, кошка или ничего не подозревающий бездомный, решивший устроиться здесь на ночь. Сначала нужно было разобраться с этим.

Я медленно пошел вперед, силясь действовать бесшумно, не издавая ни звука. Мои нервы были натянуты до предела. Наконец я добрался до темной тени внизу лестницы и вновь прислушался. Моя растревоженная фантазия рисовала опасности там, где их не было, и мне казалось, что в темноте кто-то двигается, на стенах танцуют какие-то тени, а в нишах и углах подвала звучит чей-то шепот.

Сверху донеслись очередные раскаты грома. Здесь они воспринимались по-другому: создавалось впечатление, что звук проникал сквозь толстый слой ваты. Блеснула молния, озарив часть подвала ярким светом.

Вскрикнув от ужаса, я выхватил шпагу.

Что это было? Что это стоит там у стены? Отойдя на два шага, я нащупал на поясе факел. Может, будет лучше, если я зажгу его? Я помнил, что с факелом нужно обращаться осторожно, ведь горящий магний уже не погасишь.

— Стой, Роберт! Это я!

Вздрогнув, я чуть было не ударил говорившего шпагой.

— Говард! — возмутился я. — Ты что, с ума сошел? Зачем ты меня так испугал?

— Прости. — Говард приблизился ко мне. — Я тебя тоже не сразу узнал, думал, что это голем.

Облегченно вздохнув, я отер рукой покрытый потом лоб. Еще одна молния озарила лицо Говарда. Он совершенно не нервничал. Наоборот, он улыбался!

Подойдя к нему, я хлопнул его по плечу.

— Говард, я всегда подозревал, что у тебя железные нервы.

Он сухо рассмеялся.

— А так все в порядке?

— Да, конечно. Я…

И тут мне в голову пришла одна мысль. Гурчик! Я не ощущал его присутствия с тех пор, как он вышел из повозки. Может, на этот раз мне удастся…

— Говард, я должен сказать тебе кое-что очень важное, — наконец-то мне удалось произнести это. — Только не перебивай меня и слушай внимательно.

Я торопливо поведал ему о приносившем мне неудачу маленьком кобольде, которого мне случайно довелось освободить из заточения. Пока я рассказывал все это Говарду, ничто мне не мешало.

— Теперь ты понимаешь, почему я так волнуюсь, что могу проиграть голему? — закончил я.

У меня гора с плеч упала. Теперь, когда Говард все знал, он мог мне помочь. И возможно, нам даже удастся прогнать этого гнома.

— Хм, — удивленно протянул Говард. — А ты уверен, что все это тебе не приснилось?

— Господи, ну я же тебе говорю…

— Ладно, ладно, — перебил он меня. — Это был просто вопрос. Но все это звучит немного… странно. Думаю, ты со мной согласишься.

— А есть какой-то выход из этой ситуации? — вздохнув, спросил я.

Нужно было спешить, ведь никто не знал, сколько еще времени я смогу говорить свободно. Если Гурчик заметит мое «предательство», то заставит меня отречься от моих слов.

Говард кивнул. Я едва смог разглядеть его движения в темноте.

— Да, выход есть, — помедлив, ответил он. — Но я же не дурак, чтобы сообщать тебе о нем.

Смысл его слов я понял не сразу, потому что за его спиной внезапно появились длинные извивающиеся тени. Щупальца!

Вскрикнув, я оттолкнул Говарда в сторону и потащил его за собой по лестнице. Мне казалось, что я вижу осьминожьи очертания шоггота, притаившегося в темноте подвала. Мое сердце готово было разорваться от напряжения. Я слышал, как Говард побежал по лестнице и внезапно остановился. Ничего не понимая, я оглянулся.

— Беги, Говард! Это же шогг…

Слова застряли у меня в горле, когда я увидел силуэт Говарда, озаренный сумеречным светом, проникавшим сюда через открытую дверь подвала. Отвратительные щупальца возникли вовсе не за его спиной, а… на его голове. Потребовалось несколько секунд, прежде чем до меня дошло, что это вовсе не щупальца. Только сейчас я понял, почему Говард сказал: «Выход есть, но я же не дурак, чтобы сообщать тебе о нем».

Голова Говарда сдулась, словно шарик, из которого выпустили воздух, а нос распух, приобретя форму ярко-красной картофелины. Щупальца превратились в длинные белые волосы.

— Гурчик!

Маленький кобольд упал на пол и покатился со смеху. Схватившись за свои толстые икры, он лежал на спине, сучил волосатыми ножками и молотил пятками по камню. Он едва не задыхался от хохота. Я готов был провалиться сквозь землю. Моя надежда разбилась вдребезги. Все было зря! Мне никак не удавалось обмануть этого проклятого малыша, который раз за разом складывался пополам в очередном приступе смеха.