Книга мертвых - Вольфганг Хольбайн

Через какое-то время Гурчик, похоже, начал успокаиваться.

— Великолепно! — прохрипел он, выпучив свои огромные желтые глазищи и вытирая навернувшиеся от безудержного хохота слезы.

Я терпеливо ждал, пока он окончательно придет в себя.

— Настоящее веселье еще не началось. Бедняжечка ты мой, если бы ты только знал!

— Если ты, жалкий… — начал было я, но Гурчик тут же перебил меня.

— Ну вот, веселье начинается! — воскликнул он, указывая на лестницу.

Я оглянулся.

За дверью появилась огромная чудовищная тень. Я видел, что ее поверхность шевелится, покрываясь волдырями. В нос мне ударил запах азотной кислоты.

Монстр начал спускаться по лестнице…

Для людей тонкой душевной организации работа ночным сторожем в Британском музее была бы нелегкой, да еще в такую грозу, но Хэнка О'Кифа не так-то просто было вывести из себя. Он занимал эту должность с 1853 года, и обход высоких залов, где каждый его шаг отдавался десятикратным эхом, за эти тридцать три года превратился в обычную рутину.

Снаружи бушевала гроза. Такую погоду жители Лондона видели нечасто. Молнии вспыхивали на затянутом тучами небе одна за другой, а раскаты грома слились в бесконечный грохот. О'Киф мог бы даже отказаться от фонаря, так как сквозь высокие узкие окна проникал странный синеватый свет, озаряя стеклянные витрины и полки. Саркофаги в середине комнаты отбрасывали угловатые тени, и сморщенные тела мумий, казалось, подрагивали, словно были живыми. При каждом раскате грома стеклянные витрины позвякивали в темноте, вспарываемой вспышками молний.

О'Киф зевнул. Пожалуй, не придется даже будить своего напарника, чтобы сдать ему вахту, ведь при таком шуме ему все равно не удастся уснуть. Охранник устал, к тому же у него начала болеть голова. Не очень-то приятная ночка для сторожа, в особенности если он реагирует на погоду так, как Хэнк О'Киф.

Он бродил по залам музея, посвященным истории Древнего Египта, а затем собирался отправиться в зал «зверушек древности», как он ласково называл зал доисторических рептилий. Собственно говоря, О'Киф должен был обойти музей два раза, но сегодня инструкции его не очень-то волновали, ведь при такой погоде ни один вор не пойдет на то, чтобы подарить своей невесте бедренную кость тираннозавра рекса.

Кряхтя, Хэнк О'Киф опустился на лавку для посетителей, поставив рядом с собой фонарь, а затем неторопливо вытащил из кармана куртки трубку и мешочек с табаком. Закурив, он со скучающим видом обвел взглядом древние саркофаги. Сюда каждый день приходили сотни посетителей, которые так восторгались историей Древнего Египта, будто в мире не осталось ничего живого. Для Хэнка сенсации, касающиеся древности, давно утратили свою притягательность, и даже доставка огромного замороженного мамонта, которого пару недель назад обнаружили в вечных льдах Гренландии, не вызвала у него ни малейшего интереса, хотя мамонт сейчас находился в холодильнике музея, ожидая препарирования.

Выпустив облако синего дыма в воздух, О'Киф осторожно прикоснулся к своему лбу. Головная боль усиливалась, в висках стучало, а на сердце стало как-то беспокойно. В конце концов ему надоело сидеть на лавке. Ладно, пусть Уильям поворчит, но он, вернувшись в комнату охраны, где они спали по очереди, разбудит его на полчаса раньше. Хэнку нужно принять обезболивающее, иначе он сойдет с ума.

Проклятая гроза! А ведь день был таким солнечным, да и вечер обещал быть теплым и спокойным. Сторож поспешно пересек комнату и случайно взглянул на один из открытых саркофагов. Вскрикнув от ужаса, он отпрыгнул в сторону.

Мумия… смотрела на него! Узкая голова повернулась в его сторону, уставившись на сторожа пустыми темными глазницами. «Что за чушь, Хэнк! Не будь дураком, не накручивай себя. Это все из-за грозы», — попытался он успокоить себя. И все же сторож мог поклясться, что раньше эта мумия лежала в саркофаге в другой позе.

Отойдя на шаг назад, О'Киф наклонился к отполированной латунной табличке, прикрепленной к саркофагу, и прочитал: «Мумифицированный стражник, ок. 1325 г. до н. э. Обнаружен в Бибан-эль-Мулуке в 1866 г.».

Не оставалось никаких сомнений — сторож видел эту мумию много раз и мог утверждать, что ее поза действительно изменилась! Хэнк О'Киф был не из пугливых, но сейчас у него волосы встали дыбом. Прикрутив фитиль лампы, он поднял ее повыше и внимательно присмотрелся к мумии.

В этот момент совсем рядом ударила молния, и О'Киф вздрогнул от оглушительных раскатов грома. Стекло в одном из узких окон лопнуло, и сильный порыв ветра швырнул осколки в комнату. Хэнк повернулся. Его сердце замерло, а лицо побледнело. Он не мог оторвать взгляда от разбитого стекла. В окно летели дождевые капли и сорванные ветром листья. Ветер подхватил его фуражку и отбросил ее в угол зала, но Хэнк этого даже не заметил. Он вновь услышал звук бьющегося стекла и повернулся. Лампа, выскользнув у него из рук, упала на пол, и керосин потек наружу, вспыхнув от фитиля. Пламя взметнулось к потолку, озарив зал танцующими отблесками.

О'Киф отшатнулся, открыв рот в немом крике. Стеклянный купол, защищавший саркофаг от чересчур любопытных посетителей музея, разлетелся на мелкие осколки под ударом тонкой руки. Длинные пальцы указывали на О'Кифа. Лицо мумии скривилось в насмешливой ухмылке. Медленно поднявшись, мертвец отшвырнул остатки купола, и старый сторож увидел, как в пустых глазницах зажегся зловещий огонек. Хэнк, казалось, был загипнотизирован этим кошмарным зрелищем и не мог сдвинуться с места.

Совершая неловкие, но невероятно сильные движения, мумия восстала из саркофага, в котором пролежала более трех тысяч лет, и медленным шаркающим шагом направилась к старику. Хэнк по-прежнему находился в оцепенении. В его широко распахнутых глазах застыл невыразимый ужас, и при этом у него не было сил даже пошевелиться. Он просто стоял и смотрел на ожившего мертвеца, который медленно, но неумолимо приближался к нему, вытянув вперед скрюченные тонкие руки. У Хэнка кровь шумела в ушах, перед глазами плыли разноцветные круги. Он даже не слышал топота у входа и не видел Уильяма, вбежавшего в зал.

— Хэнк, ты тут? Что…

Уильям Барри, запнувшись, замер на месте, как будто ударился о невидимую стену, и с изумлением уставился на невероятное зрелище. Вместо слов, которые он собирался сказать, с его губ сорвалось лишь бессмысленное бормотание.

Голова мумии повернулась.

И в этот момент Хэнк О'Киф сумел взять себя в руки. Отшатнувшись, он закричал, и в его голову бурным потоком хлынули мысли.

— Бежим отсюда, Уилл! — завопил он, бросившись к выходу. — Бежим отсюда! Скорее!

Пробегая мимо Уилла, он потащил ничего не подозревавшего напарника за собой. Барри с отсутствующим видом плелся за ним, словно не понимая, что происходит вокруг.

И тут за их спиной разбился второй саркофаг, затем третий. Глухой рев заглушил гром. Шаги эхом отражались от стен.