Книга мертвых - Вольфганг Хольбайн

К этому моменту голем уже почти подобрался ко мне. Сделав быстрый выпад, я отскочил в сторону. Лезвие вошло в мягкую распухшую плоть, пробив тело противника насквозь. Зарычав, голем отшатнулся, и в его глазах зажегся страшный огонь. На мгновение я даже подумал, что сумел ранить его, но потом сообразил, что чудовище взревело скорее не от боли, а от неожиданности.

— Эй, это нечестно! — возмутился Гурчик. — Идти со шпагой против безоружного чудовища! Фи! Это не соответствует правилам честного английского боя.

Я чувствовал, как его магия пытается сокрушить силу моей шпаги. Металл изогнулся, стал мягким и эластичным. Но в этот миг кристалл в моей руке вспыхнул, и звезда шогготов в кристалле начала пульсировать, словно человеческое сердце. Шпага сопротивлялась магии кобольда! Загадочные силы этого оружия вступили в действие, и мне вновь показалось, будто эта шпага живая. Узкое лезвие раскалилось, засияв синим, невероятно ярким светом, и этот свет наполнил весь подвал.

Голем издал истошный вопль и закрыл руками лицо. Его кожа, покрытая волдырями, забурлила сильнее, и он в панике отпрянул от светящегося оружия.

Наконец-то я получил возможность сосредоточиться на сражении! До этого я должен был обороняться и не мог задействовать магические силы, однако теперь ситуация изменилась. Я поднял шпагу над головой, направив ее лучи на голема. Чудовище пошатнулось, словно от удара. Оно заметалось туда-сюда, чтобы укрыться от лучей света. Я же закрыл глаза и погрузился в транс, сконцентрировавшись на даре моего отца, моей магии.

И тут произошло что-то невероятное.

С потолка посыпались мелкие камни вперемешку с пылью. Выйдя из транса, я запрокинул голову и уставился вверх. Потолок начал рушиться! Густые клубы известковой пыли поглощали яркий свет шпаги, к тому же я ничего не видел. Затем до меня донесся какой-то треск. Где-то впереди кричал голем. С потолка с оглушительным грохотом начали падать стальные балки и крупные камни. Что-то тяжелое ударило меня по затылку, и я упал ничком. Моя шпага отлетела в сторону и погасла.

Я упал в обморок прямо посреди обломков…

Когда я пришел в себя, вокруг было темно, и эта темнота обволакивала мое тело и мои воспоминания. Постепенно туман в моем сознании развеялся и я вспомнил… Подвал! Обрушившийся потолок! Я осторожно ощупал свое тело. Мои пальцы прикоснулись к чему-то мягкому. Что это такое? В темноте раздался какой-то громкий звук, и в глаза мне ударил свет.

Говард отдернул тяжелые портьеры, и в окно моей спальни хлынул солнечный свет. Я хотел поднять руку, чтобы прикрыть глаза, но острая боль пронзила мою кисть.

Отвернувшись от окна, Говард поспешно подошел ко мне.

— Ну наконец-то. — В его голосе звучало беспокойство. — Как ты, мой мальчик?

Кривясь от боли, я откинулся обратно на подушки. Я лежал в родовом особняке Андары на Эштон-плейс в моей кровати со свежим постельным бельем. Моя голова и правая рука были перевязаны.

— Все в порядке. Я нормально себя чувствую, — выпалил я, но тут же понял, что это неправда: в тот момент когда я попытался согнуть правую ногу в колене, острая боль пронзила мою спину, так что я вскрикнул.

— Спокойно, Роберт. — Говард осторожно выпрямил мою ногу и настойчиво произнес: — Придется тебе некоторое время оставаться в постели. Слава Богу, что ты вообще жив.

— А что… что случилось? — прошептал я.

У меня болело все тело. Казалось, будто меня пропустили через мясорубку.

Достав одну из своих черных сигар, Говард сунул ее в рот и потянулся за спичками, но затем вдруг остановился и виновато посмотрел на меня.

— Мы вытащили тебя из-под развалин дома. — Он спрятал сигару обратно в карман и, помедлив, добавил: — Потолок в подвале, куда ты вошел, обрушился. Если хочешь знать мое мнение, тебе просто невероятно повезло, ведь ты чудом остался жив.

Я с трудом сглотнул.

— Со мной все в порядке? — неуверенно спросил я, думая о том, как у меня болят ноги. Внезапно мне стало страшно. — Я имею в виду…

Говард улыбнулся, и мне сразу полегчало.

— По крайней мере, ты цел, Роберт. Никаких переломов, никаких внутренних повреждений. Лишь пара ссадин, синяков и небольшая шишка на лбу. С тобой действительно все в порядке.

Я вздохнул. На какой-то миг мое настроение улучшилось, но тут мне в голову пришла другая мысль, и я вздрогнул от ужаса.

— Голем! Он…

— Голем? — нахмурился Говард. — А он что, был там?

— Конечно! Он напал на меня в подвале. Наверное, его завалило обломками!

Говард молча покачал головой, и у него на лбу пролегли глубокие морщины. Он смотрел на меня с укором.

— Я не мог позвать вас на помощь, — принялся оправдываться я, угадав его мысли. — Все произошло так быстро. Я его почти победил! Еще пара секунд, и он… — Я запнулся, вспомнив о маленьком толстом кобольде. — Но тут обрушился этот проклятый потолок. Мне просто… не повезло.

Конечно же, Говард не заметил, что я с нажимом произнес последние слова.

— Извини. — Опустив глаза, он уселся на край моей кровати. — Я не хотел тебя упрекать. Голему удалось уйти. Мы обыскали весь подвал, прежде чем нашли тебя. Если бы голем был там, мы бы его увидели.

Закрыв глаза, я благодарил Бога, что все обошлось.

— А армия мертвых? — осведомился я, с трудом скрывая дрожь в голосе.

— Погоди. — Сунув руку во внутренний карман пиджака, Говард вытащил сложенную в несколько раз газету и молча протянул ее мне.

Я увидел жирный шрифт передовицы: «Загадочные грабежи могил. Скотланд-Ярд недоумевает». Вырвав у него газету из рук, я приподнялся на кровати, пытаясь сесть. В этот момент я даже забыл о резкой боли в руках и ногах и начал читать статью. На шести разных кладбищах города пропали тела из могил. И вновь не осталось никаких следов, которые бы указывали на преступников. Полиция могла бы списать все это на сумасшедшего вора, но одному человеку не под силу было бы за несколько часов раскопать семьдесят могил на шести разных кладбищах, разделенных расстоянием в семь миль. Так как в новостях не говорилось о том, что из ближайшей психиатрической клиники сбежали все больные, в таких странных действиях должен был крыться какой-то смысл.

И мы были единственными людьми в Лондоне, которые знали истинную причину этого чудовищного преступления.

— Так, значит, они продолжают собирать армию, но еще не готовы к нападению, — подытожил я, пытаясь увидеть в этой новости хоть что-то хорошее. — И у нас есть целый день на то, чтобы постараться найти голема.

— Это означает, — поправил меня Говард, — что у нас не целый день, а всего лишь два часа до захода солнца. Ты пролежал без сознания восемнадцать часов, Роберт.

— Что? — Вскинувшись, я попробовал встать с кровати.

— Ты что, с ума сошел? — возмутился Говард. — Убить себя хочешь? Тебе нельзя вставать!