История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века. Том 4. Новое время (XVII-XVIII век): переходная эпоха до французской революции 1789 г. - Семен Маркович Дубнов

тогдашние поколения не были еще приготовлены к акту спасения, но Саббатай Цеви явился, «когда уже исполнился срок и Шехина (Божество) поднялась из голуса». Своими страданиями Саббатай искупил грехи народа: ведь он 17 лет скитался по свету и много раз подвергался опасности, а постом и истязанием плоти он вымолил народу прощение.

Открытое выступление Натана испугало иерусалимских раввинов, во главе которых стоял р. Яков Хагес. Боялись прежде всего преследований со стороны турецких властей, ибо тут речь шла уже об отнятии Палестины у султана, т. е. о восстании. Саббатаю дали понять, что его дальнейшее пребывание в Палестине может повлечь за собой печальные последствия для еврейского населения. Ему даже пригрозили «херемом» в случае продолжения мессианской агитации. Таким образом, первоначальная мысль Саббатая — сделать Иерусалим главной базой деятельности — оказалась неосуществимой, и ему пришлось подумать о возвращении в родной город Смирну после многолетних странствий. «Херем», провозглашенный там против Саббатая в 1648 г., был уже давно забыт; недоверие смирненцев к их земляку поколебалось под влиянием доходивших из Палестины слухов о его святой жизни, а широковещательные послания Натана из Газы подготовили ему восторженную встречу в некоторых кругах общества. Когда Саббатай приехал в Смирну (в конце лета 1665) и в праздник Рош-Гашана явился в синагогу, из толпы, посреди звуков шофара, раздались восклицания: да здравствует наш царь, наш мессия!.. Главари общины еще не решались примкнуть к мессианскому движению, но оно охватило толпу с силой психической эпидемии. За Саббатаем в Смирне шли преимущественно простолюдины: рабочие, мелкие торговцы, рыбаки. Несколько сот человек, мужчин и женщин, из этого класса составляли гвардию Саббатая Цеви, которая охраняла его дома и на улице.

В Смирне начались шумные предмессианские приготовления по определенной программе. На первом месте стояла «тешува», публичное покаяние в грехах. Мужчины и женщины, старики и молодые проводили дни и ночи в синагогах в посте и молитве, купались в холодной воде и всячески «истязали плоть»; по ночам в собраниях кающихся читались с плачем и воплем молитвы о прекращении «голуса» и возвращении рассеянного народа в Сион. Многие, считая себя очищенными от грехов после покаяния, предавались необузданному веселью, пели песни, пировали и прославляли царя-мессию. Саббатай сам ходил в уличных процессиях и громко пел стих псалма: «Десница Бога поднялась, десница Бога побеждает!» (Пс. 118,16), и толпа восторженно отвечала пением мессианских гимнов. Мистический экстаз толпы выражался порой в болезненных формах эпилепсии и кликушества: женщины и дети падали на землю, как «одержимые демоном», и пророчествовали, что Саббатай Цеви есть истинный царь-мессия. Английский консул в Смирне Рикоут (Ricaut), наблюдавший эти сцены или слышавший о них от очевидцев, рассказывает следующее: «Там было более 400 мужчин и женщин, которые пророчествовали о наступающем царстве Саббатая. Даже еле лепетавшие дети повторяли имя Саббатая, мессии и сына Божия. Люди постарше падали сначала в изнеможении, изо рта у них текла пена, затем они говорили об избавлении и будущем счастии евреев, передавали свои видения о Сионе и о торжестве Саббатая». Когда припадок проходил, эпилептики сами не помнили, что они говорили. То была форма массового психоза, который действовал заразительно и на здоровых людей.

Этот психоз имел обратное действие на самого вождя. Саббатай Цеви отныне решается на такие поступки, которые раньше казались бы ему безумными. Он действует как «власть имущий», в сущности подчиняясь воле тех, которые уверовали в него и дали ему власть. Когда в субботу недели Хануки в синагоге была устроена манифестация в честь нового «машиаха из рода Давида» и некоторые главари общины протестовали против такого кощунства, с ними круто расправились. Толпа верующих при участии самого Саббатая бросилась в синагогу, где молился один из протестантов, богач Хаим Пенья (Репа), с целью избить его; преследуемому удалось скрыться, но, прибежав домой, он увидел такую картину: две его дочери бьются в истерике и пророчествуют о мессианстве Саббатая Цеви. Тут скептик смирился: он просил прощения у Саббатая и примкнул к верующим. Среди смирненских раввинов произошел раскол: один из них, Арон Лапапа, объявил Саббатая достойным «херема» и за это сам был отрешен от духовного сана; другой, Хаим Бенвенисте, оказался более уступчивым и признал Саббатая. Местная турецкая власть, конечно, не могла не обратить внимания на волнения среди евреев, которые могли принять политическое направление, но подкупленный приверженцами Саббатая кади молчал до поры до времени. В это время (конец 1665) доходили вести о мессианском движении в общинах Салоник и Константинополя. Там тоже многие забрасывали свои дела и предавались посту, молитве и покаянию. Для ускорения пришествия мессии, которое, по учению каббалы, совершится после воплощения всех небесных душ в земные тела, многие спешили сочетать браком малолетних детей, и в Салониках часто встречались супружеские четы из десятилетних мальчиков и девочек.

При Саббатае в это время состоял секретарем прибывший с ним из Иерусалима ученый Самуил Примо, много сделавший для распространения славы мессии. Примо рассылал циркулярные письма, оповещая общины Азии, Африки и Европы о наступлении «времен чудес» и о приготовлениях к предстоящим великим событиям. Примо составлял тексты всех декретов Саббатая и умел придавать им внушительную форму царских повелений. Одним из первых декретов был отменен пост 10 Тевета (в декабре 1665 г.), так как день траура по случаю падения древнего Иудейского государства утратил смысл в момент, когда предстояло его возрождение. Народное движение все более разрасталось, и настал момент, когда центр его не мог уже уместиться в пределах турецкой провинции. Обстоятельства заставили Саббатая перенести свою деятельность в столицу Турции. В начале 1666 года он со своей свитой двинулся в Константинополь, где предстоял политический акт мессианской драмы.

§ 6. Начало мессианского движения в Европе

Устная и письменная пропаганда сделала свое дело. Приходившие из Турции вести начали волновать умы и в Западной Европе. С одной стороны, консулы европейских государств и агенты торговых домов в Смирне, Салониках и Константинополе сообщали в разные европейские столицы о чрезвычайном волнении среди турецких евреев, отражающемся на торговых делах в портах Леванта. С другой стороны, пророк Натан и Самуил Примо рассылали повсюду свои воззвания, которые принимались европейскими общинами как призыв из Святой Земли, куда скоро всем предстояло идти. Эти воззвания и донесения консулов вызвали особенно сильное волнение в двух общинах, имевших постоянные сношения с турецкими портами: в Амстердаме и Гамбурге. В последние месяцы 1665 года в Амстердаме, «городе ученых и литераторов», творилось что-то необыкновенное. Легко воспламеняемые сефарды, из которых многие носили еще в душе трагедию марранства, поверили в