Джокер - Феликс Разумовский

— Колоритная, да ещё какая… — Забелин вытащилключи и принялся ковырять упрямый замок. — Это наша достопримечательность,странник Никита, местный блаженный. — «Нива» наконец открылась, и Забелинзапустил мотор. — Ходит себе потихоньку, да и ладно. Мужик не вредный… Апогодка-то и впрямь к дождю! Не зря с утра парило…

Оксана поняла, что подполковник недоговаривал. Может, этобыла ещё одна загадка, с которой ей предстояло разобраться самой.

— А кто он вообще-то? — тактично надавилаона. — Документы у него какие-нибудь есть? Может, он немецкий шпион? Илианглийский?

— Да нет, он скорее из Моссада, — рассмеялсяЗабелин. — Если серьёзно, то он вроде бы бывший партизан, то ли тяжелораненный, то ли контуженный… Теперь вот и лечит, и заклинает, и предсказываетсудьбу. Здорово, кстати, предсказывает. Сам я, впрочем, не сталкивался…

«Ну точно темнит, — решила Оксана. — Или, может, уменя форма допуска не та?»

«Нива» между тем вырулила с парковки, миновала асфальт ипокатила по грейдеру. Оксана помимо воли снова залюбовалась на могучие ели.

— «Нет безобразья в природе…» — глядя в окно, тихопроцитировала она Некрасова и добавила: — Кроме человека… Ого! Николай Ильич,вот это да!..

Справа от дороги раскорячилась перелетевшая кювет иномарка снаглухо затонированными стёклами. Грозный тигр на капоте сморщился в жалкойгримасе — машина, упорхнувшая с крутого гравийного поворота, влепилась внеобъятную сосну и, похоже, не нанесла ей особого ущерба. Господин Сучков спассажиром находились тут же. Оба размахивали руками, как видно делясьвпечатлениями. Обтрюханные, окровавленные, облёванные, но живые. Если считать«згу» тропинкой, получалось, что блаженный был прав: её-то они и не разглядели.

— Вот так, не буди лихо, пока оно тихо, — вытащилмобильник Забелин, принялся набирать «скорую» и дорожных ментов. — Да ивообще думать надо, прежде чем мести языком. А то — парашник, ложкомойник,гребень… Ишь, разбежались!

Варенцова не ответила — и так всё было ясно. С блаженнымНикитой не стоило портить отношения. Да она, в общем, и не собиралась…

На дальних подступах к городу по обочинам вдруг судорожнозатрепетали ели, небо резко потемнело, и разом, словно из ведра, пошёл дождь —по крыше «Нивы» забарабанило, словно горохом. По грейдеру шустро покатилисьмутные ручейки.

— Ну вот, как всегда вовремя… — Забелин аккуратнозатормозил, постаравшись спрятаться под деревья. Хотел уже было заглушитьдвигатель, но потом будто вспомнил о чём-то, огляделся, передвинул машину надесяток метров вперёд, окончательно выключил зажигание и нарочито бодроподмигнул: — Ну, Оксана Викторовна, держитесь, сейчас начнётся.

В негромком голосе слышалось определённое беспокойство ичто-то типа чувства гордости — мол, знай наших.

И тогда действительно началось. Ураган «Катрина»,[5]немножко недоработавши за океаном, явно решил отыграться на скромной российскойПещёрке. Тучи легли «Ниве» на самую крышу, ветер ударил по машине водянымибичами, и жутко, на всю вселенную разразился гром. Раз, другой, третий… Пятый,десятый…

— Ну даёт Илья-пророк… — непроизвольно втянулголову в плечи Забелин, сглотнул и сделал какое-то движение рукой, словно хотелперекреститься, но постеснялся. — А, Оксана Викторовна?

— Ага, даёт, — кивнула Оксана, не отрывая глаз отсполохов в небе. Гроза ей всю жизнь мало того что нравилась — ещё и сниласьвременами, и это были очень светлые сны. — Николай Ильич, а они правда водно место бьют или мне кажется?..

Исполинские огненные разряды в самом деле с завиднымпостоянством расчерчивали небо где-то на западе.

— А чёрт его знает, — пожал плечамиЗабелин. — Я же вам говорил про болота. У нас тут и не такое бывает…

В это время позади машины глухо охнуло, затрещало, застоналои начало рушиться. Оксана обернулась и увидела, как падает огромная ель,вывернутая с корнями. Словно силясь удержаться, обречённое дерево обняло лапамидавно отключённый столб электропередачи… Вес оказался непомерным для убогогочеловеческого изделия — подались бетонные опоры, лопнула проржавевшаяпроволока… И всё вместе рухнуло наземь.

Точно туда, где Забелин первоначально остановил было «Ниву»…

В такие моменты глаз почему-то выхватывает самыенезначительные детали, и Оксана увидела табличку, привинченную к столбу. «Невлезай — убьет», — гласила надпись, ещё различимая среди рыжих потёков.Чуть выше были нарисованы череп и молния, очень похожая на изломанную стрелу.Уж не на ту ли самую, под которую блаженный советовал не вставать…

Ещё минута — и гроза стремительно унеслась. Выглянулосолнце, на северо-восточном краю неба встала широкая, поразительно яркаярадуга. Причём Варенцова могла бы поклясться, что одним концом она упиралась вземлю именно там, куда ещё минуту назад хлестали молнии.

«Нива» послушно завелась и покатила по грейдеру…

Непосредственные служебные реалии скорее порадовали, нежелиогорчили. Отдел располагался в здании УВД, то есть в двух шагах от гостиницы,парни-опера были вроде без претензий, в основном молодёжь, кое-кто в званиипрапорщика. Оксану познакомили с народом, дали ключ от сейфа, показалиписьменный стол, и майор Быстров, заместитель Забелина, начал вводить Варенцовув курс дела. Вот тут её ждало огорчение. Быстров путался в трёх ёлках,перескакивал с одного на другое, влезал в подробности, не обрисовав целого.Наверное, он был честным и хорошим работником, но вот что касается изложениясвоих мыслей, этим талантом Господь его явно обнёс. Послушав майора минут пять,Оксана неожиданно почувствовала, что хочет видеть Краева. И не просто хочет, аочень и очень!

«Вот уж у кого и с полётом мысли всё нормально, и сословарным запасом…»

Нахмурившись, она честно попыталась вникнуть в ахинеюБыстрова, прекрасно понимая, что с гораздо большим успехом разберётся во всёмсама, чуть погодя. Краев… Болота, гроза, Илья-пророк, Беловодье… Сколько лет веё жизни всё было хорошо, спокойно и тихо, привычно-размеренно, а тут… Впровинциальной гостинице, на старости лет!

Оксана мысленно обозвала себя дурой. И, обрадовавшисьзавершению первого рабочего дня, отправилась через площадь — в свойбронированный полулюкс.

Холодный душ, жёсткая махровая простыня… «Господи, хорошо-токак! Особенно если к зиме и тёплую подадут…» Уже в домашних бесформенныхджинсах и (наконец-то!) тапках на резиновом ходу Оксана двинулась к Краеву.Естественно, уверяя себя в душе, что идёт исключительно забирать Тишку.

В краевском номере царила гармония. Тихон, набегавшийся исытый, безбожно дрых, хозяин же, явно взяв пример с Солженицына,[6]варил картошку в мундире. А на столе, помимо покупного «оливье», хлеба и колбасы,красовалась пластиковая баночка с сельдью «матье». Удивительно, но при видеселёдки у Оксаны пошла слюна. Это после колякинского-то обеда. Прощай, талия…