След «черной вдовы» - Фридрих Незнанский

— Я пригласил вас, господа... Прошу не отвлекать­ся, — он снова свел брови, услышав нечто, напомина­ющее смешки, — время наше пошло, как говорится. Итак, на минувшей неделе произошло сразу несколько событий, которые, можно предположить, никак не свя­заны между собою, однако нам предстоит это дока­зать. Либо убедиться в обратном. Что совсем не есть хорошо...

— События уже озвучены в средствах массовой ин­формации? — спросил Александр Борисович.

— Ты опередил меня ровно на одну фразу. — Мер­кулов искоса посмотрел на Турецкого. — Возможно, что-то где-то и просочилось. Возможно, мы просто пока не знаем этого. А если и узнаем, я не уверен, что это нам здорово поможет в расследованиях. Я даже думаю, что скорее помешает...

— Почему-то у меня, Константин Дмитриевич, по­является ощущение, что ты все больше входишь в об­раз известного Дельфийского оракула. Тот, помнится, тоже ничего конкретного не изрекал, но зато постоян­но пугал население неопределенностью угроз, исходя­щих от богов. Многие верили. И боялись.

— Оракул, да? Ладно, будет тебе прорицание. Про­шу пока не перебивать и вопросы не задавать. Даю ин­формацию. В прошлые выходные — не в эти, а, уточ­няю, в прошлые — в Санкт-Петербурге было соверше­но покушение на кортеж президентских машин, двигав­шихся в Стрельну. Пострадала дублирующая машина. Покушение произведено женщиной, которая при взрыве сама и погибла. Не исключено — шахидка. Однако ниг­де ни одного слова об этом факте нет, и не ищите. След­ствие ведет Федеральная служба безопасности. Далее. Я перечисляю только факты — без комментариев. На прошлой же неделе в немецких СМИ появились сооб­щения о том, что сотрудниками отдела финансовых преступлений Федерального криминального ведомства Германии в течение одного дня в Дюссельдорфе и дру­гих городах произведены обыски и выемка документов в двадцати восьми служебных помещениях и кварти­рах, принадлежащих российско-германской акционер­ной компании «Норма». Ей выдвинуто обвинение в отмывании средств преступных группировок из России. Впрочем, мы могли бы оставить сей факт без внима­ния, если бы не одно «но». Фактически одновременно были совершены дерзкие убийства, жертвами которых стали в Германии: главный бухгалтер упомянутой «Нормы» Владимир Генрихович Меркель — он из на­ших, из русских немцев, — и чистый немец Герхард Шилли — президент Норденкредит-банка, обслужива­ющего финансовые дела компании. Оба проходили сви­детелями обвинения по делу «Нормы». И, наконец, пос­леднее: на Бережковской набережной, неподалеку от гостиницы «Рэдиссон-Славянская», совершено поистине голливудское, то есть в лучших киношных традици­ях, вызывающе наглое убийство одного из владельцев «Нормы», вора в законе и теперь уже бывшего извест­ного питерского бизнесмена Виктора Нестерова. Все перечисленные события...

— Включая и покушение на президентский кор­теж? — спросил Турецкий.

— Вот именно... Представляются кое-кому, там, — Меркулов мотнул головой к потолку, — дымом из од­ной трубы, понятно?

— Ничего не понятно, — с улыбкой ответил Турец­кий. — Я же не из озорства спросил про президента.

— А я тебе и не ответил, потому что сам ничего не знаю. Но, видимо, есть какие-то причины, по которым... Одним словом, господа, достаточно предположений. Силы распределяем следующим образом. Убийством на Бережковской набережной занимается межрайонная прокуратура, что на Кутузовском проспекте. Дело по­ручается Курбатову с Елагиным. Там ведь не только убийство, там еще и какие-то заморочки, короче, побе­гать придется, разбирайтесь. А все следственные мате­риалы, я дам указание, вам доставят немедленно. Те­перь что касаемо Питера и непонятного покушения. Мы с генеральным прокурором предполагали отправить туда Александра Борисовича, поскольку ему, как гово­рится, расхлебывать питерскую кашу не впервой. Но... увы. Генеральный, зная, что Александр Борисович со дня на день готов покинуть нас и переместиться в Г ер- манию, предлагает ему совместить приятное, так ска­зать, с полезным, то бишь необходимым для нас. Дру­гими словами, принять активное участие в расследова­нии событий, связанных с деятельностью «Нормы».

— Интересные дела! — Турецкий недоуменно раз­вел руками. — У меня, насколько я понимаю, были не­сколько иные задачи в Евроюсте. Разве уже что-то по­менялось?

— Объясняю, — лекторским тоном, почти брюзг­ливо ответил Меркулов. — Данное дело, коим вам, Александр Борисович, предстоит заняться, имеет самое непосредственное отношение к вашей будущей деятель­ности в Евроюсте. И Европол, и, соответственно, Евроюст созданы для противодействия преступным груп­пировкам в области международной экономики. И по­скольку на долю России, я имею в виду наших, отече­ственных уголовников, приходится весьма значитель­ный процент в общеевропейской преступной деятель­ности, шеф Федерального криминального ведомства Германии Гюнтер Траутфеттер —такая вот труднопро­износимая фамилия — попросил в личном разговоре с нашим генеральным прикомандировать с российской стороны именно тебя. Почему — остается пока за кад­ром. Где ты уже успел с ним пересечься и чем ему по­нравился, ни генеральный, ни я не в курсе. Вы разве с ним знакомы?

— Первый раз слышу эту труднопроизносимую фа­милию... как ты говоришь? Траутфеттер? Нет, не знаю. Впрочем, у подлинной славы всегда найдутся неизвест­ные поклонники...

Молодые следователи дружно расхохотались, а Ту­рецкий даже не улыбнулся.

— Молчу, нет слов... — на этот раз Меркулов развел руками. — Итак, можешь вылетать. Гюнтер ждет тебя. И последнее. В Питер предложено выехать мне. И с со­бой я забираю Поремского, поскольку и там придется хорошенько побегать, а я уже не в тех летах. Владимир, надеюсь, с твоей стороны возражений не последует?

— Я готов.

— Отлично, тогда выезжаем сегодня вечером, по­этому заканчивай срочные дела. Все свободны, а вас... Штирлиц, в смысле, Александр Борисович, я попрошу задержаться... — И улыбнулся: — На пару минут...

Ну, прямо тебе — обергруппенфюрер, не меньше! То есть в переводе на российскую табель о рангах генерал- полковник, как Меркулов — в юстиции.

— Саня, — сказал Константин Дмитриевич, когда «молодежь» покинула его кабинет, — я не хочу ничего

тебе предрекать, но чутье мне подсказывает, что в деле этой «Нормы» есть какая-то неизвестная нам подлян­ка. Я обещал не комментировать фактической сторо­ны, поэтому и не буду, но некоторые мысли — как бы Это сказать? — напрашиваются. И первая: лично мне известно — откуда, совершенно не имеет значения, — что табу на информацию о покушении в Питере нало­жил лично президент. Не исключаю, что ему не хоте­лось выглядеть в той ситуации в глазах его американс­кого коллеги не самым лучшим образом. Но тут же воз­никает другой вопрос: зачем потребовалось, чтобы ты перед вылетом в Германию обязательно посетил пре­зидента? Эту информацию передал мне наш с тобой ге­неральный, и под строжайшим секретом,

— Ничего себе секрет! — ухмыльнулся Турецкий.

— Ты имеешь в виду — где знают двое, знает и сви­нья? Только ты учти на всякий случай, говорят, что у немцев нет такой поговорки, а ее придумал известный тебе автор Штирлица. Юлиан, я слышал, был талант­лив на такие штучки. Поэтому нечаянно не попади впро­сак... А вот почему все-таки секрет— это серьезный вопрос. Я позволил себе поразмышлять и пришел к сле­дующему. Если в Питере произошла попытка теракта, расследованием которого, естественно, занялась служ­ба безопасности, засекретив, по обычаю, все, что нуж­но и ненужно, зачем им еще и заместитель генерально­го прокурора, когда эту чисто формальную работу мог­ли провести и сами питерцы? Ведь так? Но если у кого- то все же просматривается некая связь между события­ми в Петербурге, в Германии и в Москве, то напраши­вается очень и очень неприятный вывод. Ты понима­ешь, о чем я думаю?