Кузница Тьмы - Стивен Эриксон

– Возможно, ты думаешь, – произнес Драконус, полуобернувшись к внебрачному сыну, – что твои мысли принадлежат только тебе.

Аратан моргнул.

Позади него сержант Раскан прошептал что-то вроде молитвы и откашлялся.

– Господин, так, значит, это колдовство преследует наш разум?

– Мир вокруг тебя говорит на твоем языке, – ответил Драконус. – По-другому он просто не может. Все, что ты видишь, окрашено твоими словами. – Повелитель помедлил. – Могу поспорить, никто из вас не заметил цветов среди сорняков или танца стрижей над старым родником. Или как небо всего лишь на мгновение стало напоминать чистейший фарфор.

Не желая смотреть на ехавшую рядом с Ринтом Ферен, Аратан не сводил взгляда с отца, пытаясь понять смысл его слов.

– Нас пригласили, – сказал он.

– Именно так, Аратан. Ты начинаешь постигать проклятие азатанаев.

– Джелеки больше не совершают сюда набегов.

Драконус пожал плечами:

– Ты видишь тут что-нибудь ценное?

В дверях странного, покрытого резьбой дома появилась фигура – невысокая, но худая и, насколько мог понять Аратан, едва одетая, причем наряд незнакомца составляли лохмотья из шкур каких-то мелких зверьков. Вся эта сцена внезапно показалась юноше идеально совершенной, ибо в ней не было ничего случайного.

«Случайностей не бывает», – подумал он.

Послышался голос Ринта, показавшийся неуместным и грубым на фоне внезапно возникшей хрупкой гармонии:

– Устроим здесь лагерь, повелитель? Вы упоминали про источник, а нам крайне нужна вода.

Драконус кивнул.

– Лошади найдут вам воду, но мы разобьем лагерь за самим селением, на холме у перекрестка впереди.

Он спешился. Аратан последовал примеру отца, стараясь не дрожать и дышать ровнее. Несмотря на окружавшее их совершенство, юноше казалось, будто воздух в окрестностях дома не в силах насытить его легкие.

– Держись поближе ко мне, Аратан, если решил остаться, – пристально взглянув на сына, проговорил Драконус.

Ринт и Ферен ушли дальше. Раскан поспешно забрал поводья остальных лошадей, и юноше вдруг почудилась в его движениях какая-то странная паника.

Шагнув ближе к отцу, Аратан обнаружил, что грудь его опять наполняется сладостным благословенным воздухом. Он снова посмотрел на фигуру в дверях:

– Кто это? И как он может жить… тут?

– Азатанай, естественно, – ответил Драконус и вздохнул. – Знаю, это название ничего не говорит тебе. Даже более того, сбивает с толку.

Юноша почувствовал, что дальнейших объяснений не последует.

– Азатанаи – боги? – спросил он.

– Если так, – немного подумав, сказал его отец, – то они боги, которые ждут.

– Чего ждут?

– Тех, кто будет им поклоняться. Однако, пожалуй, все это чересчур запутанно. Вера созидает, Аратан. Так тебя учили. Бог не может существовать, пока ему не начнут поклоняться, пока ему не придана форма, личность. «Бог создается в тигле веры» – так заявляют наши лучшие философы. Но думаю, все намного сложнее. Бог на самом деле может существовать еще до появления первого верующего, но он не называет себя богом. Он просто живет, сам по себе и для себя. Далеко на юге, Аратан, есть дикие лошади, которые остаются свободными с рождения и до смерти. Они никогда не пробовали на вкус железные удила, не знали поводьев или шпор и ради этой свободы ни за что не отрекутся от своего страха перед нами.

Юноша задумался, но у него не нашлось слов, чтобы выразить свои мысли.

– Все, что попадает нам в руки, Аратан, – продолжал между тем его отец, – мы подчиняем своей воле. Лошади, на которых мы ездим, поклоняются нам, будто богам. Но ты и я можем ощутить горечь их поклонения, ибо если мы боги, то весьма ненадежные. Несовершенные и жестокие боги. Но лошадь перед всем этим беспомощна и может лишь страстно желать нашего благословения. Даже если хозяин бьет ее, она все равно будет этого хотеть, ибо жаждет того же, что и любое живое существо, – милости бытия. Но ее бог постоянно от нее отворачивается. Можно пожалеть эту лошадь… – Драконус помедлил, – но не стоит сокрушаться о ее желаниях.

«Милость бытия».

– Но тогда какой бог смог бы нас подчинить? – осведомился Аратан.

Драконус что-то проворчал, но, похоже, был доволен тем, что сын задал такой вопрос.

Он кивнул в сторону фигуры, застывшей в дверях:

– Не этот, Аратан.

Но мысли юноши было уже не остановить, и они продолжали двигаться по полному опасностей пути.

«Подчиняют ли боги себе тех, кто хочет стать их приверженцами? Подвергают ли они страшным испытаниям своих детей, чтобы те покорно преклонили колени, открыв души беспомощности? Может, именно так собирается поступить Матерь-Тьма со своими детьми? С нами?»

– Большинство азатанаев, – продолжал Драконус, – не желают, чтобы им поклонялись, чтобы из них делали богов. Вера беспомощных написана пролитой кровью. Капитуляция, которая становится жертвоприношением. Вкус ее бывает… горек.

Аратан с отцом остались одни перед странным домом и его обитателем. Вокруг, подобно темному дождю, сгущались сумерки, поглощая все прочее, пока остальное селение не стало напоминать старый выцветший гобелен.

Незнакомец вышел из дверей, неся с собой свет. Но то был не теплый свет, разгоняющий мрак, – нет, он парил над левым плечом азатаная, будто бледный диск или шар крупнее его головы, а если бы незнакомец поднял руку, то мог бы дотянуться до источника света кончиками пальцев.

Светящийся шар следовал за приближающимся к ним мужчиной.

– Взгляд его холоден и бездушен, – пробормотал Драконус. – Держись возле меня, Аратан. Стоит тебе отойти на шаг от моей силы, и кровь в твоих жилах застынет, а потом вскипит. Глаза твои лопнут, и ты умрешь в страшных муках. Полагаю, тебя достаточно впечатляют эти подробности, чтобы ты понял, насколько важно оставаться рядом со мной?

Юноша кивнул.

– Он еще не выбрал себе имя, – добавил Драконус. – Что порядком раздражает.

Мужчина был удивительно молод, возможно всего на несколько лет старше самого Аратана. Его кожу в разных местах, почти случайным образом, украшали кольцеобразные татуировки, напоминавшие шрамы от оспы. На его узком, ничем не выдающемся лице, однако, не было никаких отметин; темные глаза спокойно смотрели перед собой. Когда азатанай заговорил, у Аратана вдруг возникла неуместная мысль: так журчит вода в пруду под тонким слоем льда.

– Драконус, сколько лет прошло с тех пор, как мы встречались в последний раз? Накануне отречения телакаев…

– Мы не будем говорить о времени, – сказал Драконус, и слова его прозвучали как приказ.

Хозяин странного дома слегка приподнял брови и пожал плечами.

– Но ты наверняка имеешь в виду лишь прошлое? В конце концов, будущее – единственное поле, которое еще предстоит засеять, а если мы от этого воздержимся, то какой вообще смысл в нашей встрече? Ну что, Драконус, бросим в землю наши семена или тупо стиснем кулаки?