Кузница Тьмы - Стивен Эриксон

– Этого никто не знает, Драконус. Когда они собирались в последний раз, то решили покинуть свое королевство.

Драконус на мгновение задумался, затем покачал головой:

– Я поговорю с Повелителем Ненависти. Скажи, нам известно, кто из азатанаев убийца?

– Пока нет, Властитель Ночи. Некоторые исчезли или прячутся.

– Ничего нового, – проворчал Драконус.

– Да уж.

Пока они говорили, Ферен тщетно пыталась высвободить руку, но брат вцепился в нее мертвой хваткой. Наконец ее усилия привлекли внимание Ринта, однако, как выяснилось, она вовсе не собиралась от него отходить. Напротив, когда Ринт отпустил ее, бедняжка осела на землю, привалившись к его ногам, и он почувствовал, как тело сестры содрогается от беззвучных рыданий.

К горлу Ринта подступил комок, Он жалел, что они вообще согласились сопровождать фаворита. Ему хотелось, чтобы Вилл и Галак наконец уже нагнали их, и тогда они все вместе смогут уйти, разорвав контракт, – и в Бездну последствия. Он уже был сыт всем этим по горло.

– Ринт, – велел Драконус, – помоги сестре обработать рану, а потом разбей лагерь на холме.

– Да, повелитель.

– Аратан?

– Слушаю, отец.

– Найди Раскана. Помоги ему.

– Помочь? – Парень явно испугался.

Драконус нахмурился:

– Посмотри мне в глаза. Не будь малодушным, помни, чей ты сын. А теперь ступай и приведи сержанта сюда.

Когда Аратан нашел Раскана, тот сидел, привалившись к стене, с искаженным от горя лицом. Заметив юношу, сержант утер глаза и попытался встать, но тут же снова осел у стены. Он отвел взгляд, будто стыдясь.

– Ринт и Ферен отправились разбивать лагерь, – сказал Аратан. – С ними все лошади.

– Уходи, парень.

– Не могу.

– Кому говорят: убирайся прочь!

– Я бы с радостью, сержант, – помолчав, ответил Аратан. – Вам и впрямь стоило бы побыть одному. Не знаю, что эта ведьма с вами сделала, но, вижу, это было жестоко.

– Отвяжись от меня, – негромко прорычал Раскан, – а то хуже будет.

– Сержант, отец посмотрел мне в глаза. Я его сын. Я пришел не затем, чтобы вас просить. Я пришел, чтобы приказать. Я провожу вас в лагерь. Таково желание моего отца.

Глаза Раскана блеснули во мраке. На его щеках и бороде виднелись следы слез.

– Твой отец… – прошипел он, будто проклятие. – Сопровождать повелителя было обязанностью Ивиса, а вовсе не моей! Может, он и выдержал бы такое, но я не могу!

– Что она у вас забрала?

Сержант хрипло и горько рассмеялся, поднимаясь на ноги:

– Я не такой дурак, как думает повелитель. Эта ведьма знает его с давних пор. Я начинаю прозревать и кое-что вижу.

– В смысле? Что вы видите? Сержант Раскан, пожалуйста, скажите мне!

– Кровь азатанаев – вот что я вижу. Ее нужно заковать в цепи, и именно это он и сделал. Заковал ее. Лишь его сила воли удерживает тебя, отчего ты кажешься нам вполне нормальным. Глупец – та ведьма даже ни разу не взглянула на тебя!

Аратан уставился на сержанта, тщетно пытаясь что-либо понять, а затем отступил на шаг.

– Зачем ей это? Эй, Раскан! С какой стати Олар Этил вообще на меня смотреть?

Но сержант уже ковылял в сторону холма за селением. Помедлив, Аратан двинулся следом, слыша, как Раскан бормочет себе под нос:

– Как это может быть тайной, если даже я об этом не знал? Мне не снились грязные сны, я не тосковал по чему-то непристойному. С чего вдруг такое отвращение? Я могу встать на колени у воды, взглянуть на свое лицо – и не увидеть ничего дурного. Она солгала. Я не заслуживаю позора!

Сержант явно нес какую-то чушь. Аратан подумал, уж не помутился ли его разум под влиянием магии этой ведьмы.

Мысли лихорадочно крутились в голове юноши, сменяя одна другую.

«Мой отец знал Олар Этил с давних пор. Ну и что это означает? Вполне возможно, что ничего особенного. Похоже, все азатанаи знают моего отца. Гриззин Фарл. Старец. А теперь еще и эта ведьма. Все, кого мы встречаем, с ним знакомы. Повелителя Драконуса называют Властителем Ночи. Его боятся.

Я его сын. Больше не ублюдок.

Чего отец ждал? Почему он привез меня сюда, чтобы об этом сказать?»

Они перебрались через последние стены селения. Впереди продолжалась дорога, поднимаясь к перекрестку, по одну сторону которого возвышался приземистый округлый холм с полудюжиной росших на нем полукольцом деревьев. Но там обнаружились лишь Ринт и Ферен. Ни Драконуса, ни Олар Этил поблизости видно не было. Интересно, куда они делись? Остались у пруда?

Под узловатыми ветвями, оплетенными черным лишайником, стояли, опустив голову, привязанные лошади.

Раскан поднимался по склону холма так, будто перед ним было лицо ненавистного врага, – энергично вырывая траву и отбрасывая камни, которые катились вниз, заставляя Аратана отскакивать в сторону. Охватившая сержанта маниакальная ярость внушала страх.

На полпути Раскан остановился и, повернувшись, злобно уставился на юношу:

– Есть истины, которые навеки должны остаться тайной! Хорошенько посмотри на меня!

– Я ничего не вижу, сержант, – ответил Аратан. – Ничего, кроме злости.

Тот потрясенно воззрился на него.

– Раскан, вы – сержант стражи Обители Драконс. Вы носите старые мокасины моего отца и сопровождаете его в поездке. Он послал вас ко мне, помните? И вы сказали все, что нужно было сказать.

Каждая фраза обрушивалась на сержанта, будто удар. Он обессиленно присел на склоне холма.

– Встаньте! – резко бросил Аратан. – Вы учили меня ездить на Хеллар. Вы кормили Сагандера кровяной похлебкой и спасли ему жизнь.

Раскан глубоко вздохнул, на мгновение крепко зажмурился и поднялся на ноги.

– Как скажешь.

– Там, в лагере, готовят еду. Нужно идти к ним.

– Прости, Аратан, – поколебавшись, произнес Раскан. – Мне не следовало так говорить.

– Вы несли чушь.

– Верно. Полнейшую бессмыслицу. Извини меня.

Юноша в ответ лишь пожал плечами.

Раскан продолжил подъем, но на этот раз медленнее, без особой горячности. Аратан попытался последовать за ним, однако ноги отказывались ему повиноваться. Там, наверху, была Ферен, которая носила его ребенка. Они зачали девочку. В жаре и поту, в страсти и нужде – зачали дитя. Эта мысль повергала его в ужас.

Аратан сумел сделать шаг, затем другой, хотя ему вдруг показалось, что это самый тяжкий подъем в его жизни. На него нахлынули беспорядочные чувства, слившиеся в сплошной ревущий поток, а затем все они унеслись прочь, и осталась только онемевшая тишина, уставшая надеяться и ждать. Лишь во рту упорно продолжал держаться тупой металлический привкус ужаса.

Они зачали дитя, и Ферен от Аратана ничего больше не требовалось. Она уже получила от него все, чего хотела. Но он не хотел ограничиваться чем-то одним,