Стратегия Византийской империи - Эдвард Николае Люттвак

Не уточняя, что это относится именно к аварам, автор перечисляет их оружие, то есть мечи, луки и копья: «Неся копья за плечами и держа луки в руках, они используют их попеременно, по мере складывающейся необходимости». Именно это автор «Стратегикона» предписывает для византийской конницы наряду с панцирем и железными или фетровыми нагрудными щитками для лошадей, как у аварской знати. Отмечается также, что они обладают хорошими навыками в верховой стрельбе из лука – а для этого действительно нужна долгая тренировка, чтобы это было вообще сколько-нибудь эффективно.

В разделе о сильных сторонах врага, которых надлежит избегать, содержится целый ряд предупреждений. То, что представляется длинной боевой линией, скрывает за собою подразделения различной численности, имеющие скрытую глубину, а возможно, и тайный резерв: «Снаружи боевого порядка они держат некоторые дополнительные боевые силы, которые направляются в засады против неосмотрительных врагов…»

Даже не принимая во внимание пыль, поднимаемую копытами тысяч лошадей, даже при дневном свете, в битвах со степными всадниками трудно было оценить силу вражеских войск, чтобы благодаря этому решить, что лучше: смело атаковать, решительно защищать свои позиции или быстро отступить, как предписывают византийским командирам, оставшимся в численном меньшинстве, все руководства по военному делу. Вывод таков: необходимо разведать местность вокруг всего вражеского войска, поскольку с фронта оно производит впечатление меньшего, чем оно есть на самом деле.

Преследуя бегущих врагов, они не остановятся для грабежа, но будут напирать до полного уничтожения противника. Значит, если упорядоченное отступление с сильной тыловой стражей невозможно, лучше остановиться и сражаться, нежели отступать. Обратное тоже верно: если они отступают или даже бегут, нельзя пускаться в погоню сломя голову, потому что они привыкли быстро поворачивать и контратаковать, а также заманивать преследователей в засады, имитируя отступление; самый знаменитый случай такого рода произошёл в 484 г., когда эфталиты убили сасанидского шаха Пероза.

Когда дело доходит до слабых мест врагов, которыми можно воспользоваться, то первое из них предстаёт оборотной стороной их способности быстро передвигаться на лошадях. В отличие от византийской конницы воины-степняки располагали не только одной верховой и ещё максимум одной запасной лошадью: они перемещались с большими табунами лошадей, обеспечивавших кочевников их основной пищей, то есть кровью и молоком, а также множеством сменных лошадей, так что они могли поскакать назад и взять свежую лошадь даже в самый разгар сражения (их держали стреноженными возле шатров). Известно свидетельство очевидца, описавшего куман (кипчаков), сменивших печенегов в качестве воинов-степняков, выступавших то союзниками, то врагами Византии в двенадцатом веке:

Всем этим лошадям нужны были пастбища, а для всех этих торб («мешочков, подвешенных к морде») нужен был фураж, что ограничивало пределы кочевий воинов-степняков, особенно зимой. Это явствует из «Проблем» («Провлимата») Льва VI, которые составлены из выдержек из «Стратегикона», изложенных в виде вопросов и ответов:

Это взято из книги VII, «Какими принципами должен озаботиться стратиг до начала войны», хотя этот совет приписывали и Урвикию[505]. Зависимость от фуража означала также, что воины-степняки будут ослаблены, если лишить их корма для лошадей, поджигая траву, когда погода это позволяет. Но более сильное средство – вести кампанию таким образом, чтобы посредством манёвров вытеснить их с добротных пастбищ, а также выбить в земли, уже использованные для выпаса или, лучше всего, совершенно пустынные.

Но главная слабость, которую надлежало использовать, была структурной. Авары были конниками, а не пехотинцами; в пешем бою угрозы они не представляли и были совершенно не обучены сражаться в тесном строю. Поэтому конницу вполне могла сдержать пехота, построенная строгими рядами, если в ней было достаточно лучников, чтобы не дать лучникам-степнякам просто стоять перед ними и пускать стрелы в тесно сплочённые ряды. Кроме того, хотя наездники-степняки были лучшими конниками, они не были тяжеловооружёнными конниками, и при них не было тяжеловооружённой пехоты, так что их могла смести конная атака византийцев, за которой последовал бы ближний бой. Соответствующим образом автор «

Стратегикона» указывает на необходимость выбрать ровное и свободное поле для битвы.

Это говорит о том, что, несмотря на все свои усилия, византийцы не могли рассчитывать на превосходство в стрельбе из лука над степняками, мастерски владевшими этим искусством, не могли превзойти конных лучников в дальности стрельбы, как это происходило с другими врагами. Поэтому верный ход был таким: как можно скорее сократить дистанцию, чтобы стрельба с обеих сторон стала невозможна, дабы заменить её боем на мечах, кинжалах и палицах – после того как конная атака возымела своё воздействие. Отмечается также, что успешны бывают «ночные нападения с соблюдением мер безопасности»: возможно, потому, что противники-степняки не могли снизойти до стандартных тренировок с целью избежать сумятицы.

Есть у них и политическая слабинка: «…составленные из множества племён, они не считаются с сородичами и не стремятся к взаимному согласию». Поэтому их можно с успехом переманивать на свою сторону: «…когда некоторые из них начнут перебегать к врагам и там благосклонно принимаются, их примеру следует множество других…» Однако это предполагает, что ход битвы уже изменился: как победы увеличивали численность гуннов, а впоследствии авар, за счёт покорённых ими народов и приспешников, так поражение уменьшало их число.