Никогда_не... - Таня Танич

Тьфу ты, опять! Зло сжимаю пачку в руках, так, что она морщится и кукожится, и отбрасываю от себя, стараясь сосредоточиться на проблемах Валеньки.

— И что теперь прикажешь делать? Может, реально, совьем тут гнездышко, устроимся на работу и будем жить, как семейная парочка?

— Да ну прекрати, Полина! — не выдержав, нервно фыркает дизайнер и, бросив взгляд на едва прикуренную сигарету в пепельнице, спрыгивает со стула и направляется к своим вещам. Ага, за вейпом, понимаю я, все ещё надеясь разозлить его до такой степени, что он захочет пешком бежать отсюда этим же вечером.

Или, наоборот, тайно желая услышать от него аргументы, почему нам нужно остаться. Пригибаю голову и тихо ругаюсь про себя из-за невозможности понять, чего же на самом деле хочу. Одна часть меня тянет в одну сторону, другая — в другую. Это и в самом деле какое-то раздвоение личности, биполярочка, мать ее, как казал бы Вэл.

Отлично отдохнула, Полина! Скрасила свободное время ни к чему не обязывающим романом — так, что теперь все мозги набекрень. Такими темпами чувствую, скоро и у меня, последней из всей нашей компании обходившейся без терапевта (из-за банальной нехватки времени, а не проблем) скоро и он, родимый, появится. Потому что проблемы такие, что им хочешь-не хочешь, а придётся уделить внимание.

Главное только выбраться отсюда.

— Короче, Полина, я успокоился и собрался, — возвращаясь ко мне и выпуская в лицо облачко ароматного пара, дизайнер слегка смущён из-за своей панической вспышки. — Назад мы таки полетим. Может, пройдёт неделя или две, и какой-нибудь лоукостер пустит к вам в область какой-нибудь приличный боинг.

Стараюсь не смеяться слишком громко — Вэл только вдохновился фантастическим планами, которым, я уверена, не суждено сбыться. Скорее, чем в область начнут летать современные боинги, он пресытится жизнью здесь и ускачет восвояси хоть на переполненной междугородной маршрутке, стоя всю дорогу рядом с хуторянами, которые везут в мешках гусей и поросят на продажу в город.

— Только для этого надо подождать и помониторить. Сама понимаешь, для срочного вылета я брал первые попавшиеся билеты — и вот! Результат! — трагично воздевает он глаза к небу. — Мне нужно отвлечься, морально подготовиться и провести ментальный детокс. И потом полетим. Так пойдёт?

— Пойдёт… — примирительно говорю я, чувствуя тайное и очень неправильное облегчение от того, что мы можем ещё немного остаться. Не важно, на сколько дней. Главное, я остаюсь в городе, где живет Арт… В своём родном городе.

И, вообще, это не я решила! Это Вэл так решил. У него аэрофобия, но он все равно прилетел меня поддержать. Ну, как я могу после этого неуважительно отнестись к состоянию друга?

И пусть я приняла единственно правильное в такой ситуации решение скорее покинуть этот городок, крепко взявший меня в оборот и играющий в какие-то странные, только на первый взгляд беспечные игры. Пусть здравый смысл мне подсказывает, что даже несмотря на решение не иметь никаких контактов с Артуром, стенка, разделяющая меня с ним и его семьей, слишком тонка и может с легкостью проломиться. И что избежать осложнений я смогу только убрав из жизни и то, и другое.

Нет, убеждаю я себя, глядя на счастливого Вэла, доставшего смартфон и включившего стрим в инстаграме, пусть и с перебоями из-за плохой связи, но все же сообщающего о том, что у него все в порядке, и он запускает марафон ментального детокса, призывая всех фолловеров присоединятся к акции, на этот раз бесплатной.

Ничего страшного не случится.

Никогда не принимайте поспешных решений. Все равно, большинство из них будут отменены. Даже если они были правильными. Даже если казались неоспоримыми и не подлежащими отмене. Даже если могли предотвратить неприятности.

Ни одно из решений, пришедших в голову, не сможет оказаться верным, если внутри что-то раскололось, а мозг и сердце друг друга не слышат.

— Воу-воу, полегче! — останавливает поток моих откровений Вэл, активно потрясая стаканчиком с кофе. — А ну-ка, дай я ещё раз все повторю и переварю!

Мы сидим с ним в центральном сквере, выбравшись на вечерний эко-пикник, как называет его дизайнер. Под нами, на газоне, постелен экологически чистый плед из льна (Вэл всегда таскает с собой эту накидку в полёты, потому что в самолётах мёрзнет от стресса), у меня на коленях — раскрытый макбук, на излучение от которого продолжает ворчать мой друг, а в корзинке рядом — органические продукты, из-за которых он приставал с расспросами к девочке-консультанту в центральном супермаркете, заставив вслух читать и объяснять их состав, а после — накатал жалобу в клиентской книге из-за незнания ею ассортимента товаров.

С нами даже в меру экологическое вино, за которое мы принимаемся в процессе моего рассказа последних новостей. Меня по-прежнему не очень тянет на крепкие напитки, поэтому пью, в основном, кофе, который Вэл, как заправский шпион, сбегал к Денису и заказал навынос, не упомянув, конечно, для кого.

— И что — вот так, из окна, при всех!? Нет… это потрясает. Какая драма-квин! — вращая глазами, шепчет дизайнер, проникшийся школьной трагедией гораздо больше, чем моей личной. Личной он, вообще, почти на впечатлился, сказав только, что я преувеличиваю, и с каких пор семейные связи стали для меня причиной «отказываться от мальчика, что за ханжество, Полина. Но если хочешь пострадать — твоё право».

Пораженная такой реакцией до глубины души, пытаюсь снова объяснить ему специфику моего горя. Что проблема совсем не в двенадцати годах разницы, хотя даже для меня это… хм… немало. А главным образом в том, что в деле замешаны люди, у которых я выросла. И у нас слишком близкие отношения, чтобы подстроить им такую подлянку. На что дизайнер, цинично хмыкнув, замечает, что выросла же. И то, что было раньше — не считается. Теперь мы все взрослые и каждый может строить свою жизнь, как захочет.

Но если я хочу пострадать…

Да не хочу я пострадать, чуть было не кричу я от злости, но его все равно не трогает глубина моего конфликта. Нет, он не видит причин на то, «чтобы прогонять мальчика, я думал он тайный героинщик или какой-то извращенец. А так… Младший брат подружки, тоже мне, нашла проблему».

Понимая, что эта его позиция сводит меня с ума, решаюсь рассказать о том, что случилось на школьном выпускном, дабы проверить, способен ли он, вообще, на сострадание. Или, может, его больше не трогают любые человеческие трагедии и слабости — и получаю такую реакцию, которую теперь тяжело унять и успокоить.

— Знаешь, я вижу ее, — задумчиво приподнимая руки перед собой, говорит Вэл, а я опускаю взгляд на бутылку с вином, чтобы понять, много ли он успел выпить. Бутылка пуста лишь на треть, а, значит, дело не в опьянении. Значит, его накрыло вдохновение.

И это просто так не закончится.

— Вижу ее как жертву. Как часть инсталляции, посвящённой власти современных медиа. Она — в центре. Она — на алтаре. Обнимает руками большой куб в форме значка инстаграмма. А сверху на неё давит лойс — символ одобрения, которое ей было так нужно. Полина! — неожиданно он хватает меня за плечо. — Она достойна своих тысячи лайков! Покажи мне ее страницу, я хочу, чтобы она получила свой лайк и от меня! Это будет как траурная роза, как знак понимания и приятия ее выбора!