Тьма. Том 1 и 2 - Лео Сухов

то вряд ли этот сумасбродный человек вдруг попадёт в кабинет к Моргалову. Всё же тот не абы кто, а голова отдела экономических преступлений. Так что тут простой Иванов Иван Иванович не справится. Тут непростой нужен. А что ему в Покровске-на-Карамысе-то делать⁈

— Про меня что спрашивал? — ослабив воротник рубашки, напряжённо уточнил Семён.

— Ничего он про тебя, дорогой начальник, не спрашивал, — ответил Моргалов. — Зато живо интересовался кое-какими сделками по недвижимому имуществу… Ты знаешь, какими!..

На этих словах Лавр многозначительно поджал губы и выпучил глаза.

— Что ты ответил? — жёстко спросил Семён.

— Сказал, что нам дела не приходили, — пожал плечами Моргалов. — Так они и впрямь не приходили… Да и ты там как бы не при делах… Вот только чует моё сердце, что с нашими знакомыми беда может приключиться. А у них-то как раз все документы на тебя имеются…

— С этим разберёмся! — кивнул Семён, усилием воли заставив себя успокоиться. — Со всем разберёмся.

— Ну, я тебя предупредил… — кивнул Лавр, поднимаясь из кресла. — Побегу дальше… Работа!..

— Иди-иди! И заходи иногда так, не по делам, а на чай! — кивнул Семён. — И спасибо за предупреждение.

— Всегда пожалуйста, Семён Татьевич! Всегда пожалуйста! — отозвался Моргалов, уже покидая кабинет.

С ухода Лавра прошла уже пара минут, а Семён по-прежнему сидел, глядя в стену, и думал. О том, что зря связался с одним человеком. Совершенно зря. И теперь надо было и забрать у этого человека документы, что могут его, Семёна, опорочить перед законом, и угодить этому человеку, засадив за решётку одного не в меру ретивого меченого. Но и там, и там, похоже, дела зашли в тупик.

Вот только ПАПа не был бы собой, если бы не предусмотрел запасной выход. Во всяком случае, лично для себя и своих подчинённых. Поэтому, немного поразмыслив, он достал из стола трубку и набрал один из особых контактов…

Есть в центре Покровска-на Карамысе неприметный особнячок, который прячется за фасадами более высоких и современных доходных домов. Два скромных этажа надёжно скрыты за густыми зарослями сирени, которая не иначе как чудом выросла тут, в сердце степи.

И только крыша из зелёной черепицы выступает из крон деревьев, обступивших дворик особняка. Однако и она нет-нет да и сливается с листвой, обеспечивая дополнительную маскировку.

В общем, мало кто обратит внимание на этот скромный особняк. Разве что, когда по подъездной дороге вдруг прокатится дорогой автомобиль.

И ведь никто достоверно не знает, чем занимаются люди, приезжающие в этот старый домик в самом центре города. И почему эти люди нередко сидят внутри до глубокой ночи, когда всё вокруг окутывает тьма, и окна особняка просвечивают даже сквозь густое переплетение ветвей.

Мужчина, вошедший сюда уверенной походкой, в отличие от жителей и работников окрестных зданий, точно знал, чем здесь занимаются. Но делиться информацией, скорее всего, отказался бы.

Пройдя сквозь тесную переднюю, он поднялся на второй этаж по скрипучей лестнице и уверенно нашёл большой кабинет, где за рабочим столом сидел полноватый мужчина с недовольным лицом.

— Добрый вечер! — поздоровался гость, остановившись на пороге.

— Ты кто такой? — спросил мужчина за столом, и лицо его стало ещё более недовольным, хотя казалось, что такого градуса недовольства у людей, в принципе, не бывает.

— Иванов Иван Иванович, — с доброй улыбкой представился гость.

— Мне стол освободить? — мрачно спросил «недовольный». — Или посижу пока?

— Да сиди себе на здоровье! — пожал плечами Иванов. — Только я же к тебе не в гости, а по делу.

— Сюда в гости и без того не ходят… — буркнул «недовольный». — По своей воле, конечно.

— Ну-ка, ну-ка! — заинтересовался Иванов.

— Что «ну-ка, ну-ка»? — удивился хозяин кабинета.

— А зачем сюда ходят? — пояснил свой вопрос Иванов.

— По делам только… Ну или в багажнике, — буркнул в ответ «недовольный». — Чего хотел-то?

— Да у тебя тут под носом, в городе, паршивые дела творятся! — заметил Иванов, усаживаясь на незанятый стул. — Прямо паршивейшие!

— Так… Если ты мне решил пересказать содержание моих донесений во Владимир за последние два года, то я и сам их отлично помню! — парировал «недовольный». — А новое есть что?

— Да ведь в твоих донесениях всё по делу было! — не стал скрывать гость.

— Дел тут давно никаких не было, — буркнул «недовольный». — А надо бы… Дела-то! Много дел надо… Завести…

— Так заводи! — предложил Иванов.

— Да вот… Не разрешали пока… — отозвался «недовольный».

— Ну а я-то на что? — удивился гость.

— А ты вообще хрен непонятный, неизвестно откуда вылезший… — буркнул «недовольный», но Иванов только улыбнулся на это. — Ты бумагу давай! И ярлык давай! А то ишь… Словесами растекается… Перед бабами словесами растекаться будешь.

— Да уж не в моём-то возрасте! — не смутился Иванов.

— А водку будешь? — поинтересовался «недовольный».

— А водку буду! — кивнул Иванов. — Но чуть-чуть.

— Вот и с бабами, значит, тоже можешь, хоть чуть-чуть, — заметил «недовольный», вставая из-за стола и доставая из шкафчика пузатый графин и два стопки.

Дверь кабинета раскрылась, на пороге образовался седой, как лунь, дворецкий, с небольшим подносом, на котором лежал сыр, тарелка с солёными огурчиками и несколько кусков хлеба и копчёной колбасы.

— О! Как быстро! — удивился Иванов.

— Просто я всегда стопочку в это время опрокидываю, — пояснил «недовольный». — А тут ты, видишь ли, нарисовался.

— Удачно нарисовался! — оценил гость.

— Ну это для кого как… — заметил «недовольный». — Водка точно не одобрит… Но не буду же я у неё разрешения спрашивать, право слово.

— И то верно! — согласился Иванов.

Следом последовала сцена чинного и неторопливого…

Впрочем, чтобы не ставить на книге пометку «18+», сцену следует пропустить, как и все сопутствующие ей сочные описания распития некой жидкости, однозначно вредной для здоровья.

Уже потом, оторвавшись от солёных огурчиков и бутербродов с колбасой, двое мужчин откинулись на спинки стульев и смерили друг друга долгими взглядами.

— У тебя тут совсем плохо: в городе разом и тёмный, и безудержный, — сообщил Иванов, первым нарушив тишину в кабинете.

— Ну я как бы знаю! — развёл руками «недовольный».

—