Последняя ставка - Тим Пауэрс

Очень скоро левая нога, в том месте, которое он распорол ножом восемь дней назад, начала болеть.

Однообразный цикл дыхания и гребков действовал на него чуть ли не гипнотически. Он вспомнил, как нырял около Каталины после весенних дождей, в кристально чистой голубой воде, сквозь которую было видно на сотни футов, а граница раздела между менее соленой поверхностной водой и более соленой глубокой воспринималась как легкое пляшущее марево, наподобие знойных миражей над шоссе. Вспомнил, как глубоко погружался в приливную заводь близ Ла-Джоллы, подбирал крохотных осьминогов и трогал хрупкие морские анемоны всевозможных расцветок, и терпеливо выпутывался из длинных, похожих на резину лент ламинарии, и как однажды случайно открыл локтем пряжку балластного пояса и потом провожал его взглядом, когда груз быстро и безвозвратно уходил вглубь сквозь прозрачную, как стекло, воду.

Сейчас он слышал только металлическое эхо своего дыхания в стальном воздушном баллоне; воздух, который он долгими медленными вдохами втягивал через клапан регулятора, был холодным и отдавал на вкус металлом, как всегда, во рту ощущался будто бы песок.

Несколько раз он взглядывал на часы и манометр, но забыл о них на некоторое время, когда ему послышался слабый звук, не связанный с его дыханием.

Звук был высоким, ритмичным и скрипучим, но слишком медленным для того, чтобы его можно было счесть отголоском лодочного мотора. В мутной воде он не мог определить, погружается он или поднимается, поэтому дышал очень старательно, помня о том, что при плавании с аквалангом задержка дыхания при любом, даже незначительном подъеме может привести к совершенно внезапному разрыву легких.

Услышанный звук оказался музыкой. Старомодный, в духе сороковых годов, свинг с участием множества медных духовых.

Он выгнул спину, вытянул руки вперед и неподвижно повис в темной непрозрачной коричневой воде.

Что это такое? Ему когда-то случилось увидеть сирену, которую следовало опускать в воду, чтобы созвать ныряльщиков на судно-базу, слышал он и об очень дорогих подводных динамиках, и читал о том, как подводные лодки находят по звукам музыки, играющей в кубриках…

Но сам он никогда прежде не слышал музыку под водой.

Звук сделался яснее. Он узнал мотив – «Когда начинается “бегин”» – и смог разобрать, что фоновые шумы – это не что иное, как смех и человеческие голоса.

Старый, мертвый король, подумал он, почувствовав озноб, причиной которого был отнюдь не только страх, и опять поплыл вперед.

Перед ним в мутном полумраке вырисовался силуэт неровной пирамидальной колонны. Он снова принял сидячее положение, добившись с помощью слегка поддутого компенсатора нулевой плавучести, и, подгребая одними ладонями, стал приближаться к подводной башенке.

Воздух, шипевший в регуляторе на вдохе, казался теперь теплее и имел запахи сигаретного дыма, джина и бумажных денег.

Когда до сооружения остался всего ярд, Крейн разглядел, что шишка на вершине неказистого шпиля – это голова, череп, облепленный тиной вместо плоти.

Скулы и глазницы превратились в коралл, и в левой глазнице мерцала большая жемчужина.

Крейн понимал, что эти перемены, произошедшие уже под водой, были своеобразным ремонтом, посмертным исцелением, и сразу же подумал об изображенной на Двойке Жезлов голове херувима с лицом, пронзенным металлическими штырями.

Музыка сделалась громкой, и почти удавалось различить слова фоновых разговоров и смеха. Явственно ощущался запах мяса, жаренного на угольях, и беарнского соуса.

Он подался еще немного вперед в грязной воде, протянул руку и кончиком указательного пальца прикоснулся к жемчужине, заменявшей голове глаз…

…И резко дернулся, выпустив массу пузырей в неудержимом крике изумления.

Он сидел в кресле за столом напротив того самого рыболова, которого совсем недавно видел в красной лодочке, и находились они в длинной комнате с низким потолком; в два широких окна за спиной рыболова виднелось ярко-голубое небо.

Крейн замер неподвижно.

Он все так же сжимал зубами загубник регулятора, но маски для ныряния на нем уже не было, и тем не менее он видел совершенно ясно, а значит, находился не в воде.

Он медленно поднял руку и вынул загубник изо рта.

Его рот моментально наполнился озерной водой, и он схватил загубник зубами и выдул воду через выпускной клапан.

Ладно, подумал он, кивнув собственным мыслям и стараясь подавить подступившую было панику, ты все еще под водой; это видение, галлюцинация.

А этот человек, судя по всему, пресловутый мертвый король.

Не желая пока еще встречаться взглядом с хозяином, Крейн повернул голову, чтобы осмотреть комнату. Посередине потолка проходила широкая бетонная балка, к которой под прямыми углами примыкали деревянные балки, на кремовых стенах висели пейзажи в рамках, а на огромном ковре цвета кофе с молоком в искусственном беспорядке были расставлены диванчики, кресла и столики. Из окна, спиной к которому сидел хозяин, доносились смех и плеск воды в плавательном бассейне.

Это сбивало с толку.

Воздух во рту слегка отдавал хлором и, чуть заметнее, кожей и лосьоном после бритья.

В конце концов он посмотрел на человека, сидевшего по другую сторону стола.

И снова показалось, что тому лет тридцать-сорок; гладко зачесанные назад волосы, глаза с тяжелыми веками и длинными ресницами, делавшие слабую улыбку загадочной. Отлично скроенный пиджак в тонкую полоску был распахнут и открывал белую шелковую сорочку с шестидюймовыми уголками воротника.

На полированной поверхности стола между ними лежали пара кубиков сахара в обертке, широкогорлый флакон инсектицида «флит», золотая чаша, похожая на потир, и ржавое лезвие шести дюймов длиной, без рукоятки.

Крейн помнил, что чаша была его собственной мастью в картах Таро и, протянув руку – отметив при этом, без особого удивления, что на нем тоже шелковая сорочка с ониксовыми запонками, – и указал на чашу.

Хозяин, видимо довольный этим выбором, улыбнулся и встал. Крейн теперь видел, что на нем брюки в пару пиджаку и явно дорогие кожаные туфли с заостренными носками.

– Ты все еще – ты, – сказал человек. Крейн отметил про себя, что звуки не идеально совпадают с движением губ. – Я опасался, что будет не так. – Из внутреннего кармана пиджака он вынул блестящий пистолет. Крейн напрягся и изготовился прыгнуть на него, но он взял пистолет за ствол и положил перед Крейном. – Возьми. С предохранителя снят, патрон дослан. Остается взвести курок и нажать на спуск.

Крейн взял оружие со стола. Это оказался тяжелый «спрингфилд армс» калибра.45 с деревянной рукоятью. Крейн немного подождал, рассчитывая, что хозяин скажет, что именно нужно сделать этим оружием, но тот отвернулся, и он, пожав плечами, сунул пистолет за пояс серых брюк, оказавшихся на нем, вместо черных штанов гидрокостюма.