Ингвар и Ольха - Юрий Никитин

Ингвар в самом деле избегал Ольхи. Что ей ответить, еслискажет, что уже передохнула и готова отправляться домой? Да, сейчас опасноженщине появиться без охраны, даже славянке. Но если Ольха возразит, что ейничего не грозит, она-де не пришла из-за моря, то ему ничего не останется, какдать ей коней, дары и отпустить…

После возвращения он почти не бывал в тереме, иной раз дажезабывался коротким сном прямо на сторожевой башенке. Его кремль считают крепкиморешком, но он-то знает, насколько здесь уязвимо! А если знает он, то может исреди славян отыскаться такой, что способен взять этот замок если не с налету,то хотя бы осадой.

Сегодня он, забежав переодеться, отшатнулся, переступивпорог своей комнаты. Кто-то побывал здесь, побывал с недоброй целью. Что-тоискал, искал везде, тщательно, ничего не упуская. Даже стол и лавки сдвинуты, виднопо темным пятнам от ножек. Обе скрыни зияют пустотой. Сломанные замки лежат тутже на полу, а содержимое скрынь разбросано в беспорядке. Даже постель вспорота,пух и перья устилают ложе, однако не скрывая порезанного на куски толстогоодеяла. Искали что-то мелкое, если даже с одеяла содрали подкладку!

Драгоценности, подумал он. Нет, так мог думать только чужак.Свои знают, что в его комнате нет ни золотых монет, ни алмазов, ни яхонтов. Такчто же могли искать?

– Зверята! – крикнул он громко. – Эй, позватьсюда Зверяту!

Зашлепали босые ноги теремных девок. Зверята явиласьнасупленная, но враз побелела, увидев комнату. Ингвар кивнул мрачно. Если ужмимо Зверяты кто-то проскользнул незамеченным, то это либо невидимка, либо…свой, которого знаешь как облупленного и потому не замечаешь вовсе.

– Когда уберешь, – сказал он, – пришлешь комне Бояна.

– Боги, – ее губы дергались, – кто же это?

– Хотел бы я знать, – ответил он медленно. –Но ты не знаешь… верно, не знаешь?.. А боги знают, да не скажут. Придетсяузнавать самим.

Он вышел, но у Зверяты осталось ощущение пристального взорасурового воеводы, которого враги называли кровавым псом. И потому рукитряслись, когда убирала, и чаще обычного оглядывалась.

Вечером прибыл на взмыленном коне гонец. Прямо на крыльцепередал Ингвару скрученную в трубку грамоту. По тому, как она была перевязанашелковыми шнурками и сколько на ней было ярко-красных печатей, было видно, чтограмоту везли даже не из Киева. Похоже, что из дальних северных стран, а то ииз самого Царьграда.

Ингвар принял грамоту почтительно в обе руки, поклонился,тут же ушел, а гонец, сменив коня, немедленно отбыл. Еще заметили, что Ингварна ужине в общей трапезной был рассеян и задумчив, часто хмурил брови, отвечалневпопад.

– Что-то важное? – спросил Окунь.

– Ты о чем? – поднял брови Ингвар.

– Ну, – сказал Окунь с неловкостью, – гонец…гм… в такое время зря не прибудет!.. К нам пробраться – это ж голову своюсовсем не ценить! Разве что заради очень важного дела.

В трапезной почти все прекратили жевать, с любопытствомсмотрели в их сторону.

– Еще рано знать, – ответил он. – Я объявлюпопозже… Пока что это тайна.

– А когда скажешь?

– Когда придет время, – ответил Ингвар ужестроже. – Сам знаешь, что цыпленок должен выклюнуться вовремя. А попробуйпомочь пораньше, что в яйце найдешь? И цыпленка убьешь. Может быть, того,который нес бы тебе золотые яйца.

Остаток дня он провел на стенах кремля. К вечеру отправилсяв соседние веси. Подвалы забиты зерном и мясом, но если в самом деле начнетсяосада, то лишний мешок муки может решить судьбу всей обороны.

С наступлением темноты он тайно вернулся, он знал, какпробраться так, чтобы даже бдительная Зверята не углядела, влез в окно и,затаившись за ложем, стал ждать.

Ночь тянулась медленно. Ингвар полагал, что неизвестныйявится под утро, когда сон смежает веки самым бдительным, сам бы так поступил,потому изготовился ждать долго, терпеливо. И сперва даже не почуял, что дверьначала медленно приоткрываться. На этот раз не скрипнула, хотя Ингвар все времясобирался сказать Зверяте, чтобы капнула олийного масла, от скрипа уже скулысводит.

Дверь открылась шире, опять же без скрипа, в полумракепоявилась неясная тень. Дверь так же неслышно закрылась. Неизвестный,обезопасив себя от случайной стражи, как призрак двинулся вдоль стены. Когдапопал в узкий луч лунного света, Ингвар разглядел лишь приземистую широкуюфигуру с капюшоном. Даже лица не углядеть, может быть, это вовсе баба.

Его осыпало морозом. А если это не баба, а… женщина?

Неизвестный довольно уверенно прошел к маленькой скрыне, надва замка, вынул из-под полы длинный узкий шкворень. Ингвар похвалил себя, чтоне высунулся раньше. С голыми руками супротив шкворня не попрешь, а с мечом итого хуже: за потолочную балку зацепишься или всю мебель порубишь, покаразвернешься для удара.

Когда послышался скрип выдираемых гвоздей, Ингвар так женеслышно подкрался сзади. Его кулак взметнулся как молот. Он собиралсяоглушить, быка валил таким ударом, но пальцы больно ожгло: под капюшономоказалось железо.

Неизвестный упал лицом на сундук, быстро повернулся, ивторой удар пришелся прямо в лицо. Ингвар ощутил на кулаке мокрое, отряхнулпальцы, глядя на распростертое тело. На всякий случай сильно пнул ногой, быстровышел в коридор, оставив дверь открытой, схватил со стены светильник и ещебыстрее вернулся.

Человек со стоном помотал головой, открыл затуманенные больюглаза. Из разбитого носа струилась темная кровь.

– Добро ли воровалось? – сказал Ингвар почтисочувствующе. – Вижу, не зело добро… Что занесло так далеко хазарскогопосла?

Хазарин с трудом сел, опираясь руками в пол. Черный капюшонсвалился, но и там было черно, даже блики не играли на металле. Сажей вымазал,понял Ингвар. Опасный противник, ежели так все предусматривает наперед.

– Говори, – пригласил Ингвар. – Но нераздумывай долго. Я не зря заслужил прозвище кровавого пса.

– Зря, – ответил хазарин. Он поморщился, потерзатылок. – Кулак у тебя… Все равно безоружных не убиваешь. Это знают.

– Когда-то могу измениться. Что ты искал?

– Воевода, ты же знаешь. Или грамоты не было?

– Угадал, – кивнул Ингвар. – Странно, что тыпопался в такую простую ловушку.

Хазарин ответил с горькой насмешкой:

– Да с вами, простыми и простодушными, все навыки быстротеряешь. Вот когда вернусь в Царьград…

– Вряд ли побываешь в Царьграде, – сказалИнгвар. – Вряд ли вообще выйдешь даже из этой комнаты. Разве что ногамивперед. Но посмотрим, посмотрим. Почему ты здесь, а не в Киеве? Разве не тамнадо мутить воду?