Ингвар и Ольха - Юрий Никитин

Когда Ингвар, запыхавшись, велел остановиться на короткийотдых, перевести дух, она смутно подивилась слабости воеводы, не так уж много ипрошли, но когда версты через две Ингвар снова велел остановиться, чтобыоглядеться, она вовсе ничего не могла понять. Потом случайно перехватилапонимающий взгляд Павки, в сердце кольнуло жалостью.

Щадят Бояна! Тот из гордости помрет, но не признается, чтотяжело нести, да и боится быть обузой для них.

Повинуясь неясному порыву, она оказалась рядом с Бояном:

– Какой ты… удивительный! Давай я понесу твой меч.

Старик смотрел сверху подслеповатыми глазами. Высохшиеладони обхватывали квадратный подбородок сына. Боян просипел:

– Еще… чего…

– Дай, – попросила Ольха.

– Ни… за… что… Я воин…

Обеими руками он придерживал отца за колени, и Ольха, нераздумывая, быстро отцепила его меч в ножнах. Боян зарычал, попробовалухватить, отпустив одной рукой отца, Ольха отпрянула. Боян пошел на нее, диковращая глазами. Ольха, отступая, уперлась спиной в ствол, сдвинулась вбок…прямо в руки Ингвара.

Тот молча отнял у нее меч, прицепил на пояс и, неоглядываясь, пошел вперед. Павка подмигнул Ольхе за его спиной, вскинул кверхубольшой палец. Она уже знала, что у русов этот жест обозначает одобрение,жизнь, свободу, в то время как палец, обращенный вниз, обрекает на смерть.

Лес поредел, пахнуло влагой. Деревья набежали, расступились,впереди была вода. Речка несла щепки, бревна, обломки заборов, даже ворота скалиткой. Два дня в верховье прошли ливни, и мутная вода стремительно несласьвровень с берегами.

– Нам только перебраться на ту сторону, – сказалИнгвар с облегчением. – А там уже рукой подать.

– Верст пять, – определил Павка. – Длинные утебя руки!

Ольха укоризненно покачала головой. Рядом хрипло дышал Боян,старик сидел на его плечах, как гигантский гриб, поросший белым мхом.

Ингвар теперь двигался едва ли не на цыпочках. Где вода, тами люди. Они селятся только на берегах рек. Если заблудишься, то надо тольковыйти к реке. А там вниз по течению обязательно наткнешься на хатки.

Вдоль берега шли две тропки, а чуть погодя Ольха услышалапронзительное блеянье. Осторожно выглянули: по ту сторону кустов паслось целоестадо коз. Двое мальчишек бросали ножик в дерево, азартно спорили.

– Обойдем, – шепнул Ингвар.

– Назад?

– Нет, попробуем за кустами.

Однако через десяток шагов в стене кустов была брешь. Когдаперебегали, пригнувшись, мальчишки заметили, подняли крик. Ольха не думала, чтотак быстро соберется толпа народу. Похоже, поляне соседних деревень уже шлиграбить или громить киян, и в это время пастушки указали на беглецов.

Дальше скрываться не было смысла. Побежали вдоль берега,Ингвар хрипло кричал что-то про мост. Ольха не думала, что при таком ливне мостуцелеет, но бежала послушно рядом с Ингваром, Павка отстал, держался с Бояном.

Преследователи гнались с дикими радостными воплями. Их былоне меньше двух десятков, но от чего кровь застыла у Ольхи в жилах, так это оттого, что и спереди наперерез им бежала огромная толпа вооруженного народа. Воглаве был на коне настоящий дружинник, огромный и вооруженный до зубов. В рукебыл меч, он указывал в сторону беглецов. За ним, как успела Ольха заметить, былоне меньше дюжины пеших, одетых в доспехи дружинников, а уже за ними несласьозверелая толпа, ощетиненная рогатинами, плотницкими топорами, ножами дляразделки рыбы.

– К мостику! – крикнул Ингвар отчаянно.

В двух десятках шагов ниже по течению через Почайну Ольхаразглядела мост: высокий, узкий, на длинных столбах, вбитых в дно, две телегине разойдутся, да он, похоже, и служил только людям, а телеги переправлялисьгде-нибудь по настоящему мосту…

Задыхаясь от бега, падая на камнях и ямах, они неслись, каколени. Был жуткий миг, когда Ольха уже решила, что не успеют, преследователитоже поняли их намерение и помчались к мостику, спеша перехватить раньше, ноПавка добежал первым, остановился, подняв щит, и первая волна брошенныхдротиков застучала железными клювами о щит, шлем, железные поножи. Ингваррывком швырнул Ольху на дощатый настил:

– Беги!

Она пробежала два шага, развернулась:

– А ты?

Но Ингвар уже рубился рядом с Павкой. Они перегородили путьк мостику. Со спины зайти не давали, их два меча били страшно. Сквозь звон игрохот железа о железо раздались первые крики раненых. Ольха выхватила узкийкинжал, сделала шаг обратно. Ингвар, не оборачиваясь, закричал:

– Уходи!.. Прошу те… бя…

Он содрогнулся от удара палицей по шолому, но Павка тут жепроткнул врага мечом, сам отшатнулся от блеснувшего лезвия, приподнял щит,приняв удары трех копий, бешено и с леденящим душу криком ударил в ответ.

Ольха видела, как Ингвар отшвырнул щит, ухватил второй меч.Он был и так страшен, а когда заорал дико, затрясся и внезапно прыгнул вперед сдвумя длинными мечами в жилистых руках, шарахнулись в стороны и самые отважные.Образовалась брешь, и в эту щель с разгона вбежал хрипящий, залитый потом Боянс отцом на плечах. Он ступил на мост и упал на колени, а Молот сполз с плечсына, повернулся и ухватился за пустые ножны. В старческих глазах блеснулоотчаяние. Мужчина должен умирать с оружием в руках…

Ольху загораживали спинами, она видела, что двоим, пустьдаже теперь троим, не выдержать напора дюжины дружинников, а к тем подбегалиновые и новые люди. И не все с рогатинами и палицами. Ингвар снова повернулзалитое потом и кровью лицо к Ольхе. Ее поразило отчаяние в его взоре.

– Уходи!

Она упрямо покачала головой. Павка вдруг заорал бешено:

– Всем уходить! Я один… задержу…

– Нет, – прохрипел Ингвар, отражая удары.

Павка выкрикнул:

– Пока держу… рубите мост за моей спиной!

Голос Павки был чист и светел, а Ингвар как-то сразуотступил на шаг, кивнул Бояну. Оба отодвинулись, и Павка остался один противцелой толпы. Он отступил на мостик, щупая его ногой, сделал еще шаг, еще, так,что не только у него, но и у нападавших по бокам были только узкие перила,вскричал весело:

– Последний пир!.. Мой меч поет!

На него бросились с ревом, но в тесноте мешали друг другу.Павка ударил крест-накрест, и два дружинника упали ему под ноги. На бревнахлестнули струи алой дымящейся крови.

Ингвар, отбежав на два десятка шагов, со страшной силойобрушил лезвие меча на перила. Жердь с треском переломилась, а вторым ударомИнгвар почти перерубил бревно под ногами. Ольха подхватила Молота под руку,уводила насильно. Старик пытался вырваться, просил дать ему хотя бы нож. Ольхаохотно бы дала, но это, как видно, не в обычае русов, и она тащила престарелоговоина на тот берег.