Князь Владимир - Юрий Никитин

«Боятся, – понял он внезапно. – Захват Полоцканапугал своей быстротой, а потом я еще и погнал как баранов его войско, чтосмяло даже отборную дружину. Ярополк не знает, что я еще держу за пазухой.Сидит и ждет. Знает, что осадой Киев не взять, а при штурме я вовсе положу всевойско. Да и легче отбиваться из-за стен. Потери один к трем! А соотношение силкак раз обратное.

Будь я на месте Ярополка, – думал он хмуро, –ударил бы сразу. Я не Святослав, в сечу не рвусь, но сейчас самое время выйтииз Киева и разогнать мою рать. Дурак Ярополк и трус. Если такой будет и дальшеправить на Руси, тогда не то что немцы и поляки, нас куры лапами загребут!»

Когда Владимир второй раз объезжал Киев, осматривая стены, кего малой дружине присоединился Стойгнев. Старый воевода уже раскаивался, чтоговорил так резко и настаивал на походе против Киева. Может, и следуетзамириться с Ярополком? Теперь он не будет… не должен спорить супротив княженияВладимира в Новгороде!

Вообще-то Владимиром можно и пожертвовать, хоть молодойкнязь показал себя покладистым. Ведь ради большей независимости пришли сюда соружием новгородцы, а не ради Владимира. Дернуло же за язык на задиристые речи!Но уж больно смиренно говорил молодой князь. Не захочешь, а возразишь… А словоне воробей, уже полетело… Не давши слово – крепись, а давши – держись. Тут тебеи голову сложить, если осторожность покинула. За дурной язык головерасплачиваться.

– Ничем не взять, – начал он осторожный разговор,когда их кони пошли рядом. – Ни тебе натиском, ни хитростью, ни измором…Переманить бы как-то на свою сторону, но кияне нас, новгородцев, за людей нечтут… А рази мы виноваты, что земли наши бедные? Одни камни да болота! Затолюди у нас лучше.

Люди везде одинаковы, подумал Владимир хмуро. Даже вЦарьграде, где таких насмотрелся, что и рассказывать нельзя. В глаза смолчат, аза спиной брехлом обзовут.

– Как работают, – сказал он тоскливо. – Какработают! Вал насыпают, словно от скифов или гуннов будут обороняться…

В двух шагах от его шатра сидели связанные одной веревкоймолодые девки. Он хмуро взглянул на заплаканные лица, кое-кто закрывал ладонямиголые груди, от платья остались лохмотья. Судя по вышивке на платьях, ихзахватили в ближайшем селе.

– Вот ту, – буркнул он, – и эту… Нет, котораярыжая.

Вошел в шатер, сбросил перевязь с мечом. Следом за нимвтолкнули девок. Владимир кивком велел одной лечь на ложе. Та смотреларасширенными от страха глазами. Он поморщился: везде одно и то же. Бросил ее наложе, девка вскрикнула, задрал ей подол, обнажая сочные белые ягодицы.

Вторая тихонько плакала, но с места сдвинуться неосмелилась. Владимир, быстро насытив плоть, поднялся, звонко хлопнул позаднице:

– Можешь возвращаться домой!

Девка поднялась, торопливо опустила смятый подол. Глаза еесмотрели исподлобья.

– Нас поймали вместе…

Владимир хлопнул в ладоши. Вошел Сувор, выслушал, кивнул,исчез. Владимир бросил первой:

– Как тебя зовут?

– Алена…

– Алена, ты молодец, что не бросаешь подругу. Сейчаспоедим, а потом поглядим. Но к ночи я вас отпущу, не реви.

Кава была крепкой, горячей, сладкой. Девки сперва дичились,не решались даже взять в руки. Алена оказалась то ли смелее, то ли для нее ужехудшее казалось позади: решилась на глоток, тут же заела пшеничной лепешкой.

– Пей, – подбодрила она подругу. – Это какчага.

Девка ползала взглядом по столешнице, боясь поднять глаза.Лицо сплошь в веснушках, круглое, с широким ртом. Губы полные, как спелыевишни. Она выглядит милой и неглупой, теперь Владимир рассмотрел в ее сдержанныхдвижениях не страх, а нежелание дразнить дикого лесного зверя.

– Ладно, – сказал он досадливо, – убирайтесьобе.

Лишь Алена на миг задержалась на выходе, оглянулась черезплечо. В ее крупных серых глазах было странное понимание и прощение. Когда ихшаги затихли, Владимир снова напился кавы и склонился над картой.

На этот раз долго смотрел тупо, не находя решения. Но взорне отрывал: иногда решение приходило словно бы само. Иной раз утром просыпался,уже зная, как и что делать. Но для этого надо долго и так упорно думать, чтоголова начинает трескаться, как пустой котел на огне.

На внешнюю помощь рассчитывать нельзя. Ярополк дружен совсеми окрестными землями, польскому королю Мешко уступил червленские города,печенегам дал русские земли на поселение, даже с убийцами отца замирился.Воины? Но они преданы Ярополку. Как великому князю по праву наследования, так иодноверцу…

Тпр-р-р-ру, не поискать ли здесь? Дружина у Ярополкаотборная, там все послужившие в Царьграде, Риме, прошедшие в чужих странахогонь и воды.

Но, там пожив, они почти все стали христианами. То ли сволками жить – по-волчьи выть, то ли еще почему, но ходят с медными крестикамина груди, а кто с золотыми и серебряными, хоть и прячут от прочего люда подрубахи. А прочий люд – это не только простонародье, но и знатные бояре, купцы,старейшины кожевенных и оружейных рядов, тиуны и владельцы конских табунов!

Сувор принес свежую каву. От горячего напитка аромат пошелпо всему шатру, ожег ноздри. Владимир пил жадно, обжигаясь, торопясь влить втело добавочную силу, чтобы усталое сердце поработало мощнее, прочистило головугорячей кровью.

Ярополк, принявший новую веру, даже его отборная дружина –еще не Киев. Народ держится веры отцов. Это сила! Но еще сильнее знатные люди,в чьих руках вся торговля, склады, земли, люди, дома, причалы на Днепре и сотнилодий. Они не признают нового бога, разве что один-два, побывавшие в дальнихкраях долго, принесли и новых богов. Кто взял себе иудейского бога, ктобахметского, кто Христа, а кто и вовсе привез трехголовых идолов, похожих наЗмея Горыныча, только больно смиренных. Вот на знатных и попробовать быопереться! Эта сила едва ли слабее великого князя.

Он допил, с маху опрокинул чашку. На столе осталась чернаяноздревая горка. Из-под нее побежали тонкие струйки.

– Ну-ка, погадаем на кавиной гуще… Гляди-ка, тает силаЯрополка!

Гадать он не умел, но еще Добрыня сказал однажды, что усильного и звезды становятся так, как нужно сильному. А уж про мелкие приметы иговорить соромно. Быть Ярополку битым, ибо сильный ищет не оправдания, асредства.

Блуд, вот кто может стать опорой! Он сыграл свою роль, хотьи тайную, в отстранении от власти Ольги, княгини-христианки. Ярополк то лидознался, то еще что, но Блуда отодвинул от княжьего престола, даже в теремдопускает редко. Блуд слишком ревностный сторонник истинной веры отцов, а вкняжьем тереме шагу не ступить, чтобы не наткнуться на латинян, что обратилиЯрополка в свою веру и успешно обращают других. А таких становится все больше,ибо Ярополк приближает к себе новообращенных, обласкивает, доверяет больше…