Алая Вуаль - Шелби Махёрин

сделаю все необходимое, чтобы отомстить за ее смерть. Я сам вырву сердце Некромант а. Я зажгу костер для Бабетты. — Отбросив нож в сторону и сжимая мои плечи, он заставляет меня посмотреть прямо в эти горящие глаза. По-настоящему увидеть его. — Но сначала мне нужен их гримуар. Мне нужно восстановить контроль, и я должен быть уверен, что повторения Сен-Сесиля никогда не будет.

И его лицо выглядит таким искренним, таким свирепым — идеальное сочетание Димитрия, которого я знала, и Димитрия, которого я встретила в Les Abysses, — что я понимаю, что это его истинное лицо. Я знаю это до глубины души. Он совершал ужасные поступки, да, непростительные поступки — но, впрочем, как и все.

Даже Филиппа.

Если кто-то не поможет ему, не поможет по-настоящему, он будет продолжать убивать, и его ужасная коллекция будет расти, пока не раздавит его под своим весом.

— Я помогу тебе найти гримуар, — говорю я ему.

Молюсь, чтобы прожить достаточно долго, чтобы пожалеть об этом.

Глава 44

Серебряная Бабочка

Мои родители никогда не упаковывали подарки для нас с Филиппой — эта задача всегда ложилась на плечи Эванжелины, которая имела прискорбную привычку ждать сочельника, чтобы завернуть хоть один подарок. Это сводило маму с ума, но для меня это стало ежегодной традицией: когда часы били полночь, я будила Пиппу, и мы вместе — обычно притворяясь пиратами — пробирались в кабинет отца, чтобы осмотреть добычу. Я даже смастерила повязку на глаза и довольно неправильной формы попугая, чтобы он сидел у нее на плече. Она назвала его Фабьен и настаивала на том, чтобы носить его с собой повсюду, пока не вмешалась моя мама, которая с воплями о грязи выбросила его на помойку. Мы с Филиппой проплакали целую неделю.

Конечно, с годами Пиппа все чаще отказывалась переодеваться со мной. Ее улыбки становились все менее снисходительными и совсем исчезли в тот год, когда Эванжелина покинула нас. На следующий год наша новая управляющая — щепетильная, бледнокожая женщина, которая ненавидела детей, — спрятала наши подарки в запертый шкаф возле своей спальни. Когда я все же разбудила Пиппу, решив продолжить нашу игру, она натянула одеяло на голову и со стоном перевернулась.

— Уходи, Селия.

— Но все спят!

— Как и должно быть, — ворчала она.

— Да ладно тебе, Пип. На прошлой неделе отец увидел на рынке самый красивый голубой шарф, и я хочу узнать, купил ли он его для меня. Он сказал, что я прекрасно выгляжу в голубом.

Она приоткрыла один глаз и мрачно посмотрела на меня.

— Ты ужасно выглядишь в голубом.

— Не так ужасно, как ты. — Я ткнул ее в ребра чуть сильнее, чем требовалось. — Ну что, ты идешь? Если его там нет, я собираюсь купить его в качестве раннего подарка себе. — Я засияла при свете свечи между нашими кроватями. — В этом году Рид приедет в рождественское утро, и я хочу подобрать ему пальто.

Она откинула одеяло, сузив глаза.

— Как ты собираешься его купить? У тебя же нет денег.

Я пожала плечами, совершенно не заботясь об этом, и вальсировал к двери нашей детской.

— Отец даст мне немного, если я попрошу.

— Ты ведь знаешь, где он берет деньги, не так ли? — Но я уже скрылась в темноте коридора, заставив ее выхватить свечу и шипеть — Селия! — прежде чем поспешить за мной. — Из-за тебя у нас обеих будут неприятности, ты же знаешь. — Она потерла руки от холода. — И все из-за уродливого шарфа. Зачем тебе вообще нужно соответствовать Риду? Неужели он должен надеть форму Шассера, чтобы добавить в наш костер полено?

Я повернулась, чтобы посмотреть на нее за пределами комнаты нашей гувернантки.

— Почему ты так решительно настроена ненавидеть его?

— Я не ненавижу его. Я просто считаю его нелепым.

Выдернув шпильки из волос, я наклонилась, чтобы засунуть их в замок на двери шкафа.

— Что ты хочешь на Рождество в этом году? Красивое перо и связку пергамента? Бутылочку чернил? Ты пишешь ужасно много писем…

Она скрестила руки на груди.

— Это не твое дело.

Я с трудом удержалась от того, чтобы не закатить глаза, поглубже закрутила шпильки в замок и смахнула с лица выбившуюся прядь волос. В книге, которую я читала о взломе замков, все выглядело намного проще, чем здесь…

— О, подвинься. — Толкнув свечу в мою сторону, Пиппа взяла булавки и присела вровень с замочной скважиной. Несколько быстрых, точных движений пальцами, механизм щелкнул, и она с легкостью повернула ручку. Дверь распахнулась. — Вот. — Она встала и жестом указала на сложенный голубой шарф на средней полке. — Не нужно унижаться. В рождественское утро ты будешь соответствовать своему любимому охотнику, и мир продолжит вращаться.

Я удивленно уставилась на нее.

— Как ты это сделала?

— Опять же, не твое дело.

— Но…

— Селия, взломать замок — не такая уж сложная задача. Любой может это сделать, если наберется немного терпения, которое, как я теперь понимаю, может оказаться для тебя нелегким делом. Все, чего ты когда-либо хотела, было преподнесено тебе на блюдечке с голубой каемочкой. — Я отшатнулась, ошеломленная, рука наполовину вытянулась к шарфу, а Пиппа попятилась, качая головой. — Прости, ma belle84. Я не должна была этого говорить. Я… я научу тебя взламывать замки первым делом утром.

— Почему? — фыркнула я. — Ты явно обо мне плохо думаешь.

— Нет, нет. — Она схватила меня за руку, когда я оторвался от шарфа. — Это просто… все это. — Ее взгляд неохотно переместился к шкафу, где аккуратными рядами лежали атласные банты для волос и бархатные шкатулки для украшений. В этом году отец купил ей миниатюрную модель Вселенной; ее планеты слегка поблескивали в свете свечей. — Наши родители — нехорошие люди, Селия, и не… — Она резко остановилась, уронив мою руку и отвернувшись. — Ну, они просто пробуждают во мне самое худшее. Но это не значит, что я должна вымещать это на тебе.

Мои щеки необъяснимо потеплели, когда я оторвала взгляд от ее лица и направился к куче подарков. Филиппа могла бы счесть меня избалованной — возможно, даже пошлой, — но, по крайней мере, я не была настроена видеть мир полупустым.

— Я знаю, что наши родители могут быть… трудными, Пип, но это не значит, что они все плохие. Эти подарки — единственный способ показать нам свою любовь.

— А когда деньги закончатся? Как они тогда будут нас любить? — Покачав головой, Пиппа забрала у меня свечу и, повернувшись, направилась обратно по коридору, и я поняла