Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы - Чарльз Маккей

Седьмой оказался более успешным. Германский император и король Сицилии Фридрих II часто клялся повести свои войска на защиту Палестины, но столь же часто его удерживали от путешествия более неотложные дела. Кореддин был снисходительным и просвещенным монархом, и в его царствование сирийские христиане могли не опасаться гонений. Однако Иоанн Бриеннский не желал так просто мириться с крушением своих надежд, а римские понтифики всегда были не прочь поссорить европейских и ближневосточных христиан ради упрочения папской власти. Ни один государь того времени не мог стать в этом лучшим подспорьем, чем Фридрих II Гогенштауфен. Чтобы дать императору дополнительный стимул для реализации его давнего намерения, ему предложили жениться на юной принцессе Иоланте, дочери Иоанна Бриеннского и наследнице иерусалимского престола. Фридрих с радостью согласился. Принцессу незамедлительно доставили из Акры в Рим, где была сыграна пышная свадьба. Ее отец отрекся от престола в пользу зятя, и Иерусалим вновь обрел короля, который имел не только желание реализовать свои притязания, но и возможность сделать это без посторонней помощи. Немедленно начались приготовления к новому крестовому походу, и за полгода была сформирована хорошо обученная шестидесятитысячная армия. Матвей Парижский[461] информирует нас, что такое же по численности войско было собрано в Англии; и большинство тех, кто пишет о крестовых походах, утверждает то же самое. Когда Иоанн Бриеннский был в Англии (а в ту пору о женитьбе германского императора на его дочери еще никто и не помышлял) и просил Генриха III и английских дворян помочь ему вернуть потерянные территории, он не встретил особой поддержки. Графтон в «Летописях» пишет, что «он опять отбыл без большого утешения». Но когда на сцене появился человек, более влиятельный в европейской политике, английское дворянство было так же готово пожертвовать собой ради дела креста, как и во времена Ричарда Львиное Сердце.

Армия Фридриха расположилась лагерем у Брундизия[462], но солдаты подхватили какую-то инфекцию, и отплытие задержалось на несколько месяцев. Между тем императрица Иоланта умерла от родов. Иоанн Бриеннский к тому времени уже пожалел о своем отречении и ожесточился против Фридриха, который относился к нему пренебрежительно и часто его оскорблял. Как только он узнал о смерти дочери, оборвавшей единственную связь между ним и германским императором, начал склонять на свою сторону папу, надеясь с его помощью вернуть себе почетный титул. Папа Григорий IX, человек спесивый, непримиримый и мстительный, таил злобу против императора из-за неоднократного неповиновения последнего его власти и поддержал происки Иоанна больше, чем следовало бы. Фридрих, однако, презирал их обоих и, как только его армия выздоровела, отплыл в Акру. Очень скоро он сам заболел во время плавания и был вынужден вернуться в Отранто – ближайший порт. Григорий, который к тому времени окончательно принял сторону бывшего иерусалимского короля, отлучил императора от церкви за промедление с выступлением в крестовый поход, заявив, что этому не может быть оправданий. Фридрих поначалу относился к отлучению с величайшим презрением, но когда выздоровел, решил дать его святейшеству понять, что он – не тот, кого можно оскорблять безнаказанно, и послал несколько отрядов разорить папские земли. Это, однако, только ухудшило ситуацию, и Григорий отправил в Палестину гонцов, запретив правоверным под страхом суровых наказаний вступать в любые контакты с отлученным предводителем крестоносцев. Таким образом, из-за вражды папы с императором план, который был дорог им обоим, обещал закончиться таким сокрушительным провалом, к какому его не могли привести даже сарацины. Фридрих, который был иерусалимским королем и отправился воевать ради себя, а не ради христианского мира или его представителя, папы Григория, не отказался от крестового похода. Узнав, что Иоанн Бриеннский готовится покинуть Европу, он не стал откладывать собственное отплытие и благополучно прибыл в Акру. Там он впервые ощутил на себе неприятные последствия отлучения. Христиане Палестины отказывали ему в какой бы то ни было помощи и относились к нему с недоверием, если не с отвращением. Тамплиеры, госпитальеры и другие рыцари поначалу не являлись в этом смысле исключением, но в целом были не склонны слепо подчиняться далекому властелину, особенно если это ущемляло их интересы. Поэтому когда Фридрих приготовился идти на Иерусалим без них, они все как один встали под его знамена.

Сообщается, что перед отплытием из Европы германский император вступил с султаном Камелем в переговоры о возвращении Святой земли и что Камель, ревниво оберегавший свои владения от властолюбивого Кореддина, охотно на это согласился при условии, что Фридрих не будет претендовать на подвластную ему и более важную для него территорию – Египет. Но прежде чем крестоносцы достигли Палестины, Камеля избавила от всех опасений смерть брата. Он тем не менее не видел выгоды в том, чтобы бороться с крестоносцами за бесплодный клочок земли и так обильно обагренный кровью христиан и сарацин и предложил заключить перемирие сроком на три года с той лишь оговоркой, что мусульмане могут беспрепятственно отправлять религиозные обряды в Храме[463]. Фанатичных палестинских христиан этот благополучный итог не устроил. Терпимость, которой они добивались для себя, они не хотели распространять на других и выражали сильное недовольство предоставленной врагам привилегией свободного богослужения. Незаслуженно счастливый удел сделал их дерзкими и высокомерными, и они заявили, что император не имеет права заключать соглашения, пока папа не снял с него отлучение. Фридриху его новые подданные были противны, но, коль скоро тамплиеры и госпитальеры оставались ему верны, он выступил в Иерусалим для венчания на царство. Перед ним закрывали двери все церкви, и он не нашел ни одного священника для совершения обряда коронации. Он слишком долго ни во что не ставил папскую власть, чтобы дрогнуть перед ней теперь, когда она столь несправедливо применялась, и, раз уж не было никого, кто бы его короновал, он весьма мудро сделал это сам. Собственноручно взяв корону, он смело и гордо возложил ее на свою голову. Не было ни восторженных криков толпы, сотрясающих небосвод, ни хвалебных песнопений священников, но множество мечей было вынуто из ножен в знак того, что их владельцы будут защищать нового монарха до самой смерти.

Едва ли следовало ожидать, что Фридрих надолго откажется от своих европейских владений ради нелегкой короны и скудной почвы Палестины. Менее чем за полгода он достаточно натерпелся от новых подданных и хотел вернуться домой, к более важным делам. В то время Иоанн Бриеннский, открыто заключивший враждебный императору союз с Григорием IX, вторгся в его южноитальянские земли во главе папских наемников. Известие об этом заставило его решиться на возвращение. Однако предварительно король Иерусалимский дал понять тем, кто прежде игнорировал его власть, что он является их хозяином, заставив их страдать. Затем, проклинаемый палестинцами, он уплыл в Европу. Так завершился Седьмой крестовый поход, который, несмотря на все препоны и неблагоприятные обстоятельства, принес Святой земле более реальную пользу, нежели любой предыдущий, что оказалось возможным исключительно благодаря напористости Фридриха и великодушию султана Камеля.