Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы - Чарльз Маккей

Пятый крестовый поход оказался более важным и имел результат, на который его вдохновители никак не рассчитывали, – взятие Константинополя и воцарение французской династии на троне восточно-римских императоров. Каждый папа, как бы сильно он ни отличался от своих предшественников в других отношениях, упорно стремился сохранить доминирующее влияние святейшего престола всеми доступными средствами. Наилучшим подспорьем в этих стараниях были крестовые походы. Пока понтификам удавалось убеждать монархов и дворян Европы сражаться и умирать на Востоке, их собственной власти над умами тех, кто оставался дома, ничто не угрожало. Такова была их цель, и они никогда не интересовались, обещает ли крестовый поход быть успешным, удачно ли выбрано для него время и являются ли достаточными людские и материальные ресурсы. Сумей папа Иннокентий III до такой степени подчинить своей воле непокорных королей Англии и Франции, это, несомненно, укрепило бы его и без того надежные позиции, но Иоанн Безземельный и Филипп Август были поглощены более важными заботами. Оба ранее сильно оскорбили церковь и были от нее отлучены, и оба теперь боролись друг с другом: Филипп завоевывал континентальные владения Англии, поощряя союзные города коммунальными хартиями на самоуправление, а Иоанн с помощью внешних союзников пытался эти владения отвоевать. По этой причине эмиссары папы остались ни с чем, но, как и во времена Первого и Второго крестовых походов, красноречие одного влиятельного проповедника побудило к действию дворян, под знамена которых встали их вассалы и подвассалы. Фульк, епископ Нёйиский, честолюбивый и предприимчивый прелат, полностью разделял идею римского первосвященника и проповедовал крестовый поход везде, где только мог. В итоге благосклонность Фортуны превзошла все его ожидания, поскольку на тот момент оптимизма не внушали ни общее число прозелитов, ни степень их активности. Тибо, граф Шампани, устроил грандиозный рыцарский турнир, на который пригласил всех дворян Франции и соседних стран. На турнире присутствовали свыше двух тысяч рыцарей, их слуги и огромное число зрителей. Явившийся в разгар празднества Фульк счел, что упускать такой шанс никак нельзя, и обратился к толпе с пылкой и проникновенной речью. Молодой, горячий и очень восприимчивый граф де Шампань принял крест из рук епископа. Энтузиазм быстро распространялся. Почин графа Тибо подхватил Людовик, граф Блуа, примеру Людовика последовали другие дворяне, и в целом из двух тысяч рыцарей крест не взяли едва ли полторы сотни. Казалось, что вернулось массовое исступление давно минувших дней. Граф Фландрский, граф Барский, герцог Бургундский и маркиз Монферратский[445] дали сигнал всем своим вассалам, и за очень короткое время была снаряжена внушительная армия, готовая отправиться в Палестину.

Тяготы путешествия по суше были слишком хорошо известны, и крестоносцы решили законтрактовать необходимое количество военных и транспортных судов в одном из итальянских государств. Дандоло, престарелый дож Венеции, предложил им галеры республики, но по прибытии в этот город крестоносцы поняли, что слишком бедны, чтобы заплатить даже половину требуемой суммы. Дабы собрать недостающую часть, в ход шли все законные средства; крестоносцы переплавляли столовое серебро, а дамы продавали драгоценности. Верующих призывали вносить пожертвования, но те делали это настолько неохотно и скупо, что было очевидно, что благоразумие подавляющего большинства европейцев сильнее их набожности. Тогда Дандоло предложил крестоносцам перевезти их в Палестину[446] за счет республики, если они помогут ей отвоевать Зару[447] – портовый город, незадолго до этого захваченный у венецианцев королем Венгрии. Крестоносцы согласились, вызвав тем самым сильное неудовольствие папы, который пригрозил отлучить от церкви всех, кто отклонится от похода на Иерусалим. Но, несмотря на угрозы церкви, участники экспедиции так никогда и не достигли Палестины. Была поспешно начата осада Зары. После долгого и упорного сопротивления город сдался на милость победителя, и ничто не мешало крестоносцам отправиться воевать с сарацинами. Однако непредвиденные обстоятельства подсказали честолюбивым вождям другое направление дальнейших действий.

После смерти Мануила Комнина Византийская империя стала жертвой внутренних раздоров. Его сын Алексей II наследовал отцу, но вскоре был убит своим дядей Андроником, который узурпировал власть. Его царствование также было непродолжительным. Исаак Ангел, основатель одноименной династии, поднял против узурпатора восстание, взял его в плен и отдал на растерзание толпы. В итоге Исаак II также был свергнут с престола. Его сместил его брат Алексей, который, стремясь сделать императора неспособным к царствованию, ослепил его и заточил в темницу. И вот теперь угроза свержения нависла над Алексеем III: сын несчастного Исаака, которого тоже звали Алексеем, бежал из Константинополя и, узнав, что крестоносцы осадили Зару, предложил им по завершении осады низложить его дядю, за что посулил исключительно щедрую награду. Царевич пообещал крестоносцам, что если с их помощью он взойдет на престол в исконно отцовских владениях, то подчинит греческую церковь римской, предоставит в их распоряжение десятитысячный греческий отряд для завоевания Святой земли и единовременно выплатит крестоносной армии двести тысяч марок серебром[448]. Предложение было принято, но с той оговоркой, что некоторые вожди имели право выйти из соглашения в случае его неодобрения папой. Но этого можно было не опасаться. Подчинение раскольников-византийцев святейшему престолу было для понтифика более лакомым куском, нежели полное уничтожение сарацинского владычества в Палестине.

Вскоре крестоносцы двинулись на столицу империи. Их действия, отличавшиеся продуманностью и смелостью, внесли в стан неприятеля такое замешательство, что все попытки узурпатора удержаться на престоле оказались тщетными. После неудачной вылазки против лятинян он оставил город на произвол судьбы, сбежав в неизвестном направлении. Престарелый и слепой Исаак был освобожден из темницы своими подданными, провозглашен императором и приведен во дворец еще до того, как крестоносцы были оповещены о бегстве его врага. Позднее его сын был избран соправителем и стал Алексеем IV.