Двойники - Ярослав Веров

В дверях Иван оборачивается:

— Ты не бойся, я его теперь найду.

Допаяв свою плату, Кирилл сумрачно резюмирует:

— По-моему, и его прошибло. Теперь он наш человек.

— Думаешь?

— И, по-моему, ты крепко влип.

— Помолчи, и без тебя тошно.

Некая гувернантка любит молодого человека, он ее единственный любовник. Их встречи редки: он женат — жена зануда и сволочь; она же имеет лишь один свободный вечер в неделю. Встречи романтичны и бурны. Всё это невероятно пошло, однако дело разнообразят два факта: великолепные декорации и изумительная пластика актеров, а второй — любовника гувернантки в каждом их новом свидании — которых в пьесе предусмотрено семь, — играет другой актер. Проходят годы, ее лицо покрывается морщинами, а вот ее любовник — то старый пошляк, то, напротив, юный вертер, то напористый донжуан, то какой-то близорукий субъект: никакой логики в подборе актеров, играющих любовника, не просматривается, никакого сходства, за исключением имени и ее воспоминаний о прежних свиданиях.

На последнее свидание он является в том же актере, что и на первое. Она с ужасом глядит на него. С нею происходит истерика — она прозревает: все эти годы она изменяла ему с ним самим! Каждый раз она видела в нем не его самого, а кого-то, с кем она хотела иметь любовь. Теперь же, по прошествии стольких лет она прозрела и вновь видит его таким, каким он был на самом деле.

Иван Разбой со своей Надей в бельэтаже. Публика завороженно впитывает в себя концепцию модного режиссера Пентюка. Иван откровенно скучает и томится. Однако, по мере развития идиотизма на сцене, в воображении возникает альтернативное театральное действо, еще концептуальней — эстетическая фантасмагория с элементами садизма. Называется она — «Я люблю вкусно покушать».

Выглядит это удовольствие приблизительно так.

При опущенном занавесе проявляется звук улицы — шарканье ног, гудки автомобильных клаксонов, слитный гул голосов. Негромко начинает играть музыка. На фоне музыки возникает мягкий мужской баритон, зачитывает рецепты изысканных блюд; звуки же улицы понемногу уходят и пропадают совсем.

Поднимается занавес. Посреди сцены, недалеко от ея края, стоит покрытый свежей белой скатертью ресторанный столик, на коем размещаются столовый прибор и все необходимые атрибуты. В глубине сцены нарочито высвечиваются поворотные круги — один выше другого, в количестве трех. Нижний еще пуст, но уже медленно вращается.

Баритон понемногу удаляется, оставляя главенствовать негромкую ненавязчивую музыку.

На сцену выходит метрдотель, в почтительном слегкапрогибе указывающий путь к столику. Следом появляется Хорошо Одетый Мужчина в сопровождении двух короткостриженых бандитов, переодетых в гражданское. Замыкает шествие профессионально слегкапрогнувшийся официант.

Хорошо Одетый Мужчина являет собой самое спокойствие и непоколебимую расположенность приятно провести время. У столика останавливается, окидывает его поверхность спокойно-уверенным взглядом, делает шаг к стулу — метрдотель угодливо подставляет, — и удобно располагается лицом к зрителям. Метрдотель занимает позицию позади, переодетые в гражданское бандиты по сторонам, официант наизготовке.

Освещение выхватывает столик из пространства сцены как бриллиант, что позволяет видеть каждое движение Кушающего. Хорошо Одетый Мужчина чуть кивает головой, берет салфетку, заправляет за воротник и погружается в меню. По кивку головы переодетые в гражданское бандиты расходятся по углам сцены, устраиваются на выставленных стульях и до конца действия там и остаются.

Хорошо Одетый Мужчина заказывает первую перемену — молча на что-то указывает в меню; метрдотель моментально записывает в блокнотик, остро взглядывает на официоза, и тот резвой рысцой скрывается за кулисами.

Хорошо Одетый Мужчина будет кушать все три акта: закуски, горячее и десерт — все три часа перфоманса, изредка отлучаясь освежиться.

Итак, закуска. На поворотном круге обозначается группа закусок в соответствующих костюмах — естественно, там и первый кабачок, и второй, там же несколько артишоков — три упитанных актера, мясное ассорти, ну и так далее.

Хорошо Одетый Мужчина веско принимает пищу, всецело поглощен процессом, тщательно работая челюстями. А за спиной, на поворотном круге разворачивается феерическая фантасмагория, в полном, дословном соответствии с происходящим на столе.

Закуски, одна за другой, впадают в корчи и погибают в страшных муках. Некоторые погибают не мучаясь, сразу — этих он просто закидывает в рот целиком. Так кончают толстяки-артишоки, умирают от мгновенного инфаркта.

А вот на стол помещается большое блюдо с салатом «Огород». Отдельные его составляющие, еще не перемешанные официантом, стоят группами на поворотных кругах: группа мавров — буряки, группа китайцев с длинными косичками — тертая морковка, европеоиды — белокочанная капуста, семеро грузин — зелень: киндза, перушка, сельдерей.

Официант сладострастными движениями специальной длинной ложкой начинает смешивать салат. Буйство эротического танца охватывает стоящих на круге — женщины и мужчины, тянущиеся руки, сплетающиеся тела, негритянки и белые, мавры, индейцы, грузины и китаянки… Энергетика движений, взглядов, чеканность поз — это пик, апофеоз жизни.

Но серебряная вилка раз за разом выхватывает всё новые куски салата. На круге разыгрываются трагедии: убийства, самоубийства, войны, влюбленные пары взбегают на вышестоящий круг и оттуда, соединясь в объятии, бросаются в бездну, на нижний круг, а тот, медленно и неумолимо вращаясь, увозит трупы за кулисы. Множество трагедий соединяются в одну мировую драму.

Салат откушан и остатки унесены — круг увозит последних; уцелевших поглощает неизбежное небытие помойки.

Контрапункт — приносятся серебряные судочки с красной и черной икрой.

Икра красная — дети в шортиках и рубашечках, все в красных галстучках и красных же пилоточках; икра черная — дети в матросских костюмчиках. Их едят десертной ложечкой.

Дети погибают группами и поодиночке — подпрыгивают и падают на круг. Стоящих всё меньше: кушающий подъедает икру дочиста.

И вот ложка отложена, Хорошо Одетый Мужчина выходит освежиться. На дне судочка остается одна-единственная черная икринка — на движущемся круге застыл последний мальчик. Официант забирает судочки. Заглядывает в судочек из-под черной, хмурится — непорядок. Мизинцем поддевает последнюю икринку и отправляет в рот — последний мальчуган, уже почти уехавший за кулисы, ойкает и, подпрыгнув, — падает.

Черепаховый суп — на втором поворотном круге выезжает стоящая в два ряда шеренга персонажей супа, они как бы находятся на палубе теплохода, на борту надпись — «Титаник». Штормит — кушающий с аппетитом поглощает суп, — строй нарушается, теплоход раскачивает. Хореографически выглядит так: персонажи исполняют танец бури. Но увы, теплоход переворачивается — борт, обращенный к зрителю, ползет вверх, закрывает танцующих, и вот вверху волнующееся море синего ситца, а под ним, уже на первом круге, на морском дне корчатся погибающие пассажиры.