Двойники - Ярослав Веров

Его будит гром аплодисментов. Он вспоминает-таки, чего главного он достиг: поставил гениальную пьесу. И эта пьеса погубила его. Но так и должно быть: когда творение больше творца — творец погибает.

— Гениально! — восклицает он.

Пелена сна окончательно рассеивается — он же в театре, на «Гувернантке» этого бездарного Пентюка. Зачем он здесь, что он делает в этом пошлом зале? Что за ничтожные пьески принужден он созерцать, когда только что…

— Дерьмо! — восклицает он и ловит недоуменный взгляд своей спутницы.

Кабинет дюка Глебуардуса. Дюк работает за столом, перебирает свои записки о Морской войне, полевые дневники времен алжирской экспедиции по тласкаланским тылам.

Утром общался с частным поверенным, переписывали завещание. Это уже третий вариант; первый был составлен перед туркестанским походом, второй — перед тихоокеанской авантюрой. Теперь настала очередь третьего.

Что ж, материалы по войне как будто в порядке, если что — разберутся. В сторону их.

Вот он, потертый, обитый кожей планшет; сложенная вчетверо карта передвижений тихоокеанского экспедиционного корпуса, вычерченная штабным картографом, — город мертвых обозначен на ней маленьким кружочком, а расположенная за хребтом храмовая долина — крестиком и красным восклицательным знаком.

А вот и другая, составленная уже самим дюком, подробная карта этого самого места; копию с нее дюк в свое время передал лично государю императору. На карте дан рельеф местности, точное расположение храмов старых богов и могильников города мертвых — правильные линии улиц, главная дорога, делящая город пополам, — дорога на Теночтитлан; всё как в большом густонаселенном городе, но вместо домов — прямоугольники захоронений, треугольники храмов и квадраты пирамид.

Частым пунктиром прочерчена тайная тропа через перевал, к храмовой долине. В долине: в геометрическом ее центре, как в центре мира, огромный храм-пирамида Смеющегося бога (большой заштрихованный круг), а в вершинах равностороннего треугольника — большие храмы трех ипостасей его: храм Солнца, храм Ночи, храм Летучего змея (три треугольника). И вокруг — правильные концентрические круги мелких капищ сверкающей свиты Смеющегося бога (крестики).

Долина окружена отвесными базальтовыми скалами. И только с севера из ущелья в долину выходит широкий тракт — «путь жертвы». В соответствии с картографическими правилами наведен жирной линией. В южном конце долины, во всю высоту стены вытесана статуя Смеющегося бога. На карте обозначена ацтекским значком «дымящееся зеркало» — прямоугольник с изогнутой рукояткой.

И третья карта — подлинная карта земель ацтекских, взятая из самого храма Смеющегося бога. Стопка листов из человеческой кожи. Дюк перекладывает листы, пока не появляется лист — карта города мертвых.

Вчера, как полковник Загорски и обещал, ездили наблюдать Измерителей.

Место наблюдений неожиданное — литейно-механический завод. «Здесь надежней, — объясняет Загорски, — заводчик — наш человек. Да и вообще».

Идут мимо цехов, в больших окнах — отсветы пламени; грохот работающих прессов. По рельсам заводской узкоколейки тянут изложницы с расплавленным металлом — в лицо неожиданно бьет сильный жар; дюк кашляет и прикрывает лицо плащом. Сквозь текущие по небу клубы низких облаков и клубы бурого дыма солнца не видать. Порывами налетает сырой ветер и бросает в лицо пригоршни мокрого снега.

Цеха, эстакады и рельсовые пути наконец позади. Гудроновая дорога идет под уклон, а вокруг — как будто война состоялась: три пустых здания с выбитыми стеклами, соединенные между собой какими-то почти разрушенными переходами; всюду навалены трубы, стоймя и вкось торчат из земли прутья арматуры, вьются перекореженные рельсы; под ногами груды щебня и битого закопченного кирпича. Вот арочный тоннель, у входа в него прямо из земли клубится пар.

Полковник кивает на арку:

— Нам туда.

Наклонившись, чтоб не задеть головой низкий свод, Глебуардус лезет вслед за полковником. За аркой обнаруживается заваленный металлической стружкой двор, а по стене цеха ныряет вниз, в подвал сварная лестница. Кэннон мужественно становится на скользкие металлические ступени.

В подвале светло и сухо. Длинный коридор. Кэннон распахивает одну из дверей — и они оказываются в кабинете, освещаемом светом от большой люстры о пяти плафонах.

— Раздевайтесь, дюк. А я схожу позову хозяев.

Глебуардус осматривается. Массивный стол, шкаф со множеством папок, у стены напротив — топчан, рядом с ним обитая железом дверь. А справа покалеченная бетонная стена. Поверхность неровная, будто разъеденная чем-то агрессивно едким. Во всю стену бурое пятно, местами темное до матовости сажи, местами красное, как от крови.

На столе несколько деревянных ящиков, из них выпирает древесная стружка. Те же ящики и на топчане, и под топчаном. В углу, у железной двери, рукомойник.

Бесшумно открывается обитая железом дверь; за дверью полумрак и запах сигарного дыма. Прямо из полумрака выныривает субъект в приличном костюме и, обогнув дюка, — «пршу-прщения» — удаляется куда-то в коридор.

Дюк с любопытством всматривается в открывшийся проем — со света ничего не видно, неожиданно из полумрака начинают литься звуки скрипки. Мелодия напоминает варварски препарированного Генделя. Концерт длится пару минут и так же неожиданно прекращается. Едва отзвучала последняя нота, как дверь так же плавно и бесшумно закрывается.

И тишина, полная и несомненная тишина. За спиной, наверное, в коридоре, монотонно и гулко капает вода. Дюк непроизвольно оборачивается — да какой же коридор, дверь-то закрыта. А капает между тем гулко и отчетливо, мерно. Капает неизвестно что.

Входит полковник, с ним некто в белом лабораторном халате. Незнакомец телосложением сухощав, узкое лицо с несколько оловянными глазами.

— Знакомьтесь, ваше сиятельство. Профессор Кляйне.

Профессор Кляйне точными, аккуратными движениями извлекает из кармана бархатную тряпочку, снимает очки и методично их протирает.

— Опять протекает? — бесцветно спрашивает он у полковника.

Полковник подходит к изуродованной стене и, заложив руки за спину, внимательно ее рассматривает.

— Самое отвратительное, профессор, не поймешь — где именно.

— Плохо. Тогда сразу перейдем в лабораторию?

— Как прикажете, профессор.

Кэннон жестом приглашает дюка, они возвращаются во всё тот же коридор. Здесь Глебуардус нарочно прислушивается — никаких иных звуков, кроме их шагов.

Повернув направо по коридору, они упираются в провал — широкий люк с исходящим из него смутным красным свечением. Кто-то снизу подает приставную лестницу.

— Не могу объяснить причин, ваше сиятельство, — говорит полковник, — но здесь так заведено.

Они попадают в обширный зал; там светит красный фонарь, у стены два аппарата, с виду большие кинопроекторы, в дальнем углу стол, пятно света от настольной лампы и рядом голая железная койка. Рядом с люком сооружен громоздкий стеллаж до потолка. Через весь зал горизонтально тянется торчащая прямо из стены труба, заканчиваясь широким раструбом у изголовья койки.