Мешок с костями - Стивен Кинг

— Если вы настаиваете.

— Да. Безусловно.

— Для адвоката ты хороший парень, Джон.

— И ты ничего, для писателя.

На этот раз улыбка на моем лице выглядела более естественнои задержалась надолго. Мы миновали границу Тэ-Эр-90, и в этот самый моментсолнце разорвало дымку и залило все ярким светом. Я уж решил, что это знакперемен к лучшему, но потом посмотрел на запад. Там, над Белыми горами,собирались с силами черные облака.

Я думаю, для мужчин любовь — это вожделение и восторг,смешанные в равных долях. Восторг часть женщин понимает. Насчет вожделения… имкажется, что понимают. Очень немногие, где-то одна из двадцати, в какой-то мерепредставляют себе, что есть мужское вожделение, и как глубоко укоренилось оно всознании мужчины. Какое влияние оказывает оно на их сон и состояние души. И яговорю не о вожделении, точнее, похоти сатиров, насильников или растлителеймалолетних. Я веду речь о вожделении продавцов обувных магазинов и директоровсредних школ. Не упоминая писателей и адвокатов. К трейлеру Мэтти мы подъехалибез десяти одиннадцать, и когда я остановил мой «шеви» рядом с ее старенькимджипом, дверь трейлера распахнулась, и Мэтти вышла на верхнюю ступеньку. У меняперехватило дыхание, и я почувствовал, что точно так же перехватило дыхание и усидящего рядом Джона.

Такой красавицы, что стояла сейчас в дверном проеме ржавоготрейлера, видеть мне еще не доводилось. Розовые шорты, розовый топик, недоходящий до талии. Шорты не слишком короткие, чтобы выглядеть дешевкой (одноиз любимых словечек моей матери), но аккурат такие, чтобы вызывать фривольныемысли. Топик с тоненькими бретельками, завязанными узлами на плечах, такжепозволял мечтать о многом. Волосы Мэтти свободно падали на плечи. Она улыбаласьи махала нам рукой. Я подумал: «Ей это удалось — пригласи ее в обеденный залзагородного клуба в таком наряде, и все будут глазеть только на нее».

— О Боже, — выдохнул Джон. В голосе его слышаласьнеприкрытая страсть. — Все это и еще пакетик чипсов.

— Да. Поставь глаза на место, а не то они совсем вылезут изорбит.

Он поднял руки к лицу, как бы показывая, что следует моемусовету. Джордж уже поставил «алтиму» рядом с моим «шеви».

— Пошли. — Я открыл дверцу — Нас ждут.

— Я не смогу прикоснуться к ней, Майк, — прошептал Джон. —Растаю.

— Пошли, сластолюбец.

Мэтти спустилась по ступенькам, миновав горшок с помидором.Ки следовала за ней, в таком же наряде, что и мать, только темно-зеленогоцвета. На нее опять напала стеснительность: одной рукой она держалась за ногуМэтти, кулачок второй сунула в рот.

— Гости приехали! Гости приехали! — радостно воскликнулаМэтти и бросилась мне в объятия. Крепко обняла, поцеловала в уголок рта. Я тожекрепко обнял ее, чмокнул в щечку. Потом она повернулась к Джону, прочиталанадпись на его футболке, захлопала в ладоши, обняла его. Он держался достаточноуверенно для мужчины, опасавшегося растаять от ее прикосновений, и закружил еев воздухе. Мэтти ухватилась руками за его шею и смеялась.

— Богатая дама, богатая дама, богатая дама! — несколько разповторил Джон, прежде чем позволил подошвам белых туфелек Мэтти вновьсоприкоснуться с землей.

— Свободная дама, свободная дама, свободная дама! — ответилаона ему. — К черту богатство! — И, прежде чем он успел ответить, поцеловала вгубы. Его руки поднялись, чтобы обнять ее, но Мэтти выскользнула и шагнула кРомми и Джорджу, которые стояли бок о бок, словно ждали, пока кто-нибудьобъяснит им, чем мормонская церковь отличается от остальных.

Я уже хотел представить ее мужчинам, но меня опередил Джон.При этом его рука все-таки осуществила задуманное: он обнял ее за талию и увлекк Ромми и Джорджу.

И в это же время маленькая ручка скользнула в мою. Я опустилголову, встретился взглядом с Ки. Посмотрел на ее мордашку, серьезную, бледную,красивую. Ее светлые волосы, только что вымытые, блестящие, удерживала в хвостебархатная закрутка.

— Люди из холодильника меня больсе не любят. — Ки уже несмеялась. В глазах стояли слезы. — Мои буквы убезяли.

Я поднял ее, посадил на руку, как и в тот день, когда она, вкупальнике, храбро шагала на разделительной полосе Шестьдесят восьмого шоссе.Поцеловал в лоб, потом в кончик носа. Кожа ее напоминала шелк.

— Я знаю. Я куплю тебе, новые.

— Обесяес? — Темно-синие глаза пристально смотрели на меня.

— Обещаю. И я научу тебя таким редким словам, как зигота идискретность. Я знаю множество редких слов.

— Сколько?

— Сто восемьдесят.

С запада долетел очередной раскат грома. Взгляд Ки метнулсяк черным облакам и снова встретился с моим.

— Я боюсь, Майк.

— Боишься? Чего?

— Не знаю. Зенсины в платье Мэтти. Музьтин, котойих мывидели. — Она заглянула за мое плечо. — А вон идет момми. — Я не раз слышал,как актрисы с такой же интонацией произносили: «Только не на глазах у детей».Кира завертелась на моей руке. — Опусти меня.

Я поставил ее на землю. Мэтти, Джон, Ромми и Джордж шли кнам. Ки побежала к матери, Мэтти взяла ее на руки, оглядела нас, словногенерал, обозревающий вверенные ему войска.

— Пиво привезли? — спросила она меня.

— Так точно, — отрапортовал я. — Ящик «бада», различныепрохладительные напитки плюс лимонад.

— Отлично. Мистер Кеннеди…

— Джордж, мэм.

— Хорошо, Джордж. Но, если еще раз назовете меня мэм, ящелкну вас по носу. Я — Мэтти. Вас не затруднит съездить в «Лейквью дженерел»…— она указала на супермаркет, расположенный на Шестьдесят восьмом шоссе, вполумиле от нас, — …и привезти льда?

— Нисколько.

— Мистер Биссонетт…

— Ромми.

— За северным углом этого трейлера небольшой огород. Сможетевы найти пару хороших кустиков салата?

— Думаю, с этим я справлюсь.

— Джон, давайте положим мясо в холодильник. А ты, Майк… —Она указала на мангал. — Брикеты саморазгорающиеся. Достаточно бросить спичку иотойти. За работу.

— Да, моя госпожа. — Я упал перед ней на колени. Вот тут Кинаконец-то захихикала.

Смеясь, Мэтти протянула руку и помогла мне подняться.