Туман над Смородиной - Катерина Самаркина

вздохнула, но, заметив искреннюю мольбу в глазах напротив, улеглась рядом с колдуном, устроив голову на его плече.

Глава 7

Тихое утро. До ушей доносился шум с кухни — там чем-то была занята Агена. В окно, заслоняя солнечные лучи, постукивали веточки яблони из сада. Тумун сладко потянулся. До самого пробуждения он спал без сновидений благодаря магии Меона. Надо отдать должное, его чары всегда работали безупречно — сказывался многолетний опыт.

Он дотронулся рукой до шеи — туго перевязана, горло саднило изнутри и дышать было трудновато. Говорить наверняка тоже было больно, но проверять не хотелось.

«Надо выпить чего-нибудь горячего, чтобы не было так больно», — решил он и встал с кровати.

В комнате царил полный беспорядок: начиная от капель воска на всех поверхностях и заканчивая остатками целебной магии в воздухе — всё буквально кричало о том, что здесь вчера творилось серьёзное колдовство.

Тумун подошёл к окну и, отодвинув шторы, открыл обе его створки. Яблоневый лист тут же качнулся, будто на ветру, и погладил колдуна по щеке. Оглянувшись обратно на комнату, он заключил про себя:

«Ну, дело начато, остальное как-нибудь позже», — колдун переодел рубашку на чистую, оставленную у Агены дома специально на непредвиденные случаи, вроде вчерашнего, и вышел прочь, ступая босыми ногами по колючим стебелькам и сухим листочкам целебных трав.

Убирать кавардак в светлице рано или поздно придётся самим, потому что домового в жилище ведьмы больше не было. Последний пропал после пожара два года назад, а нового так и не появилось.

В кухне висела тишина, настолько густая, что казалось вот — вот и её можно будет потрогать руками. Тумун подошёл к маленькому котелку и начал заваривать травяной чай.

— Ты выспался? — стоявшая рядом Агена осторожно положила тёплую ладонь ему на спину, другой рукой помешивая овощи в большом котелке.

Тумун утвердительно кивнул.

— Сильно болит? — рука ведьмы осторожно заправила локон его волос за ухо, а её голос зазвучал неуверенно, будто она извинялась.

Тумун пожал плечами, не зная, что ответить. Болела ли рана? Конечно да, он не мог даже сказать о своей боли вслух. Была ли эта боль нетерпимой? Нет, по крайней мере пока что выть от неё не хотелось.

— Прости нас… меня, — Агена повернулась обратно к овощам, — я не должна была уходить вчера вечером, у меня было плохое предчувствие, но я не придала ему значение и всё равно убежала… А потом твоя рана, мне очень жаль, я не сообразила сразу, что делать, эта дрянь начала стягивать кожу… Меон догадался раньше, он цебя поцарапал, мне очень жаль… — Тумун бросил мешочек с сушёной крапивой на стол, хватая ведьму за предплечья.

Он нахмурился и серьёзно покачал головой, будто говоря: «не дури».

Меон запрыгнул Агене на плечо, кладя лапу поверх Тумуновой руки в знак поддержки. В её глазах плескалось море сожаления, грозящееся вот — вот хлынуть слезами и затопить весь дом.

— Тумун, что же это? Неужели я стала такой рассеянной? Если бы не талисманы, которые ты оставил мне для отпугивания нечисти, я бы вчера не справилась! Ты весь горел, а кровь не шла совсем, и у меня ничего не получалось с чарами! — Агена побледнела и уронила деревянную ложку в котелок.

Брови колдуна изогнулись в искреннем сочувствии. Он притянул ведьму к себе, обнимая за плечи одной рукой, и положил на голову вторую. Меону пришлось спрыгнуть на пол, потеряв равновесие, за что Тумун тут же отхватил от него удар лапой по голым щиколоткам.

Завтракали молча. Тумун думал о вчерашнем ночном госте и о том, какое отношение мёртвые души к нему имели. Агена сидела напротив и ковырялась в рагу, выбирая нелюбимую морковку. Меон, мурчащий подле неё на стопке книг, уплетал жирный кусок мяса.

Вдруг Тумун придвинул к ведьминой тарелке листок талисманной бумаги, заставив её оторваться от еды.

«Вытащи из-под Меона третью книгу сверху»

Агена бросила в друга вопросительный взгляд и, подняв недовольно мяукнувшего кота одной рукой, достала нужную книгу другой. «Основы талисманов. Феникс» — гласила надпись на обложке, выведенная красивым рядом стройных букв.

Тумун пролистал её от корки до корки и, найдя нужную страницу, повернул книгу ведьме.

— Каллиграфия? — недоуменно спросила она, — На кой она мне? Не буду же я талисманы за тебя рисовать!

Тумун закатил глаза и снова взялся за перо.

«На всякий случай»

— Какой такой случай? Я думала ты пошутил в тот раз… Ты что, помирать мне тут собрался?

«Царевна, тебе напомнить вчерашний вечер?», — за протянутым листом последовала самоуверенная улыбка. Агена стушевалась и побледнела — вспоминать Тумуна на грани смерти было и впрямь тяжело.

«Садись рядом, покажу хотя бы как читать», — он отставил пустую тарелку в сторону и похлопал по месту рядом с собой, приглашая ведьму.

Агена нехотя оставила еду и притянула лист бумаги к себе.

— Нет уж, давай ты сюда, — возразила она, Тумун пожал плечами и поднялся с насиженного места, — та скамейка узкая, я сколько уже просила тебя прибить к ней ещё доску?

Колдун хрипло усмехнулся, закатил глаза и вздохнул, опускаясь рядом с ведьмой.

— Кряхтишь, словно тебе сто лет уже, — прыснула она. Тумун нахмурил брови, пронзительно взглянув на подругу. Перо в его руке легко заскользило по бумаге, словно танцуя.

«Вот как? Царевна, ты пожалеешь за шутки над стариками!»

На этот раз Агена долго вчитывалась в написанное, чтобы разобрать витиеватый почерк друга.

— Что это за слово? — она ткнула пальцем в листок.

«Царевна. Признайся, что ты спросила только потому, что тебе нравится это прозвище».

— Пф, нет, просто ты непонятно пишешь, это же ужас просто! — фыркнула она, отврорачиваясь к коту. Меон замурчал, когда почувствовал её руку у себя на макушке.

Тумун принялся выписывать алфавит на чистом листе, рядом с прописью ставя печатные буквы. Агена краем глаза наблюдала за легкими движениями пера и бликами солнца, парящими над бумагой от кольца на среднем пальце колдуна.

«Вот тебе алфавит. Напиши что-нибудь».

— Это обязательно? — Агена надула нижнюю губу, сморщив нос, — Не хочу.

В ответ Тумун показал на свои уши, пожимая плечами, как будто говорил: «я тебя не слышу».

— М-да, вот ты как, значит, — ведьма взяла новый лист и шлёпнула его перед собой на стол, заставив Меона вздрогнуть, — ладно-ладно.

Она заправила выпавшие из кос прядки за уши, обмакнула перо в чернильницу и принялась за написание. Получалось плохо, криво и неправильно, не так, как у Тумуна. Агена пыхтела и выводила буквы дальше, высунув кончик языка и