Кровные оковы - Властимир Невзоров

Утром сегодня наконец-то вернулся десяток его людей, которых на днях отправили в разведку до берегов и на запад. Пришли они с добрыми вестями: фратейских лагерей не было до самой реки, а на запад они продвинулись почти на тридцать вёрст, и тоже ничего не заметили. Это означало одно – можно спокойно завершать свои дела, без срочных сборов и маршей. Планировалось выступить Флоссфуртским приказом через пять суток – на днях пришли ещё два знамени, которых ждали перед выходом в степь. И вести от разведчиков действительно принесли спокойствие и небольшой перерыв в суетных сборах.

– Эй, молодчик, а пошто мы тебя ещё не встречали? – полноватая и смешливая девушка с грубыми руками стояла около южных столов и кострища от утренней кормёжки, – ужели слишком для нас высок, а?

– Будьте добры, – вспыхнул Лоренц, – обращаться ко мне, как подобает!

Девица только рассмеялась негромко и, улыбнувшись, упёрла руки в бока.

– А кем будешь, молодчик? Благородие аль сиятельство? До светлости, кажется, не дорос ещё, а?

– Сиятельство, – буркнул он. Руки устали после непривычных тренировок, ноги едва его слушались, в мокрую от пота спину дул холодный осенний ветер, и только дерзкой девки ему не хватало для полной потери духа. – Кто такая, что можешь рот открывать при мне?

– Ой-ой, какие мы нежные, – хохотнула девица, – многих видала, а тебя пока нет. Хотя вон картинка знакомая, кажись, заходили ко мне твои. Я то на стирке, то на кухне. Нравится небось, что мы подаём, а? – она наклонила чуть голову и улыбнулась лукаво. – Не хочешь без очереди пройти?

Вот далась ей эта беседа! Лоренц от холода уже едва не окоченел, и добраться поскорей до двора ему казалось наиважнейшей задачей. Олаф сегодня был дежурным, можно будет его попросить сделать горячего чаю и не пускать никого в шатёр…

– Я, вроде, и так без очереди прохожу, как дворянин, – холодно отозвался юноша, – или ты предлагаешь ещё и командиров обходить на раздаче?

– Я не про еду, молодчик, – рассмеялась та, опершись бёдрами на стол, – ужель не скучаешь в одиночестве? Вон какой красивый да деловой. Не хочешь сегодня свидеться?

– Вон пошла! – рявкнул Лоренц, почувствовав, как мгновенно запылали его щёки, – хочешь, чтоб сегодня тебя высекли, а не солдатню?! Уйди с глаз моих!

Девица, продолжая тихо смеяться, покачала головой и медленно направилась к дальним столам. По пути её кто-то окликнул; она повернулась на голос, помахала рукой и пошла к собеседнику.

Юноша ускорил шаг, слушая быстрые удары своего сердца. В первую очередь они прачки, сказал Руф. Он понимал, что когда-то встретит этих девиц, но не думал, что они и сами не против своего места. Да ещё и разговаривала так нахально! Аннет не позволяла себе такого, хоть ей разрешено было многое. А Катарина, обращающаяся к нему на «Вы» и благоговейно целующая его пальцы перед сном?.. разве может мужчина, окружённый такими благородными девушками, польститься на лагерных прачек? В первую очередь – прачек… ему хотелось никогда больше не ходить этим путём, чтоб не видеть этих довольных лиц и не слышать издевательского смеха. Он снизил шаг, только подойдя к своему знакомому забору. Олаф, и правда, был в самом центре, ворошил угли и грел какой-то котелок. Пехотинец у калитки почтительно отошёл, и Лоренц влетел в свой двор, распахнув хлипкую деревянную дверь.

– Господин, вас уже искали, вы совсем немного, похоже, разминулись… – начал было оруженосец, но вовремя прикусил язык, увидав Сиятельство. Тот не скрывал своего дурного расположения: мигом прошёл мимо своего преданного слуги, не удостоив того даже взгляда, и направился к шатру. Была бы дверь, хлопнул бы со всей силы. Никого не хотелось видеть. Было стыдно перед всем миром: женой, любимой девушкой, этой прачкой, солдатами, которые их не стесняются, и самим собой – за то, что не смог её вовремя остановить и вышел проигравшим. Жаль даже, что тренировка уже закончилась, а следующая, с Олафом, будет ещё нескоро. Лоренц залез в один из своих свёртков и достал сухую рубаху. Эту ведь тоже придётся на стирку отдать. Или лучше подождать, пока они не вернутся домой?.. когда спины коснулась наконец тёплая сухая ткань, стало немного легче. Получилось даже несколько раз медленно выдохнуть, собраться с силами и выйти во двор.

– Подогрей мне чего выпить, – велел Лоренц, шагая к кострищу, – и снаряди сегодня двух человек, чтоб они собрали и отнесли всю одежду со двора на стирку. Кто, говоришь, меня искал?

Олаф только вздохнул уже так привычно и, поднявшись на ноги, направился к их провизии. Уж в ком-ком, а в нём сомневаться точно не приходилось. Вернувшись с откупоренной бутылкой, он снова сел на своё место и достал котелок.

– Не знаю, кто искал, не представился, – сообщил он, – молодой парнишка, чуть старше меня, чернявый такой, носит фельдмаршальский герб. Велел передать вам записку и сказать, что вас будут ждать тотчас же, как получите приглашение, строго до полудня. Изволите? – он протянул ему сложенный листок. Лоренц снова скис – монолог Олафа вновь напомнил ему о том, что тот после заселения в лагерь удвоил свои заискивания. Ну ещё бы, над ним теперь не просто господский сын, а наследник управы и будущий вотчинник!.. хотя и он тоже хорош: едва привык к общению с командирами, как сразу начал перенимать их манеры. Раньше он позволял себе панибратски обращаться к Олафу только в моменты его неправоты. Уважай тех, кто ниже, учил его родитель, иначе они не будут уважать тебя.

В записке было веление посетить центральный двор по делам особой важности. Он знал, что там за дела. Похоже, велят договариваться с тем самым черноволосым с травинкой о последующих занятиях.

– До полудня, значит… – хмуро отозвался юноша, складывая обратно листок, и взглянул на небо. Солнце было уже почти в зените. – Ничего, подождут немного.

Олаф налил тёплого вина в чашку и подал её господину; тот осушил её за пару мгновений.

– Неплохо, – признал он, отдавая обратно пустой бокал, – посижу с вами перед отбоем, пожалуй. Надо побольше общаться со всеми.

– Вы знаете, зачем вас позвали? – осторожно спросил оруженосец. Лоренц поджал губы.

– Знаю прекрасно. Опять будут лекции о моём неумении обращаться с оружием, на этот раз – от простородного, служащего,