Любовь и дружба в 6 "Ю" - Диана Ю. Лапшина

– Ну не молчишь, но тебе как будто все равно!

– Мне не все равно!

– Не знаю, Витя, – сказала она, – но теперь все слишком серьезно. Подумай, где он может быть? Может быть, ты знаешь, но почему-то боишься сказать?

– Я не знаю! – закричал я. Я не хотел кричать, но и говорить спокойно не получалось.

– Хорошо, – сказала мама, – я тебе верю. Но все же подумай.

И она вышла из комнаты.

Я сел думать. Потом лег. В голове было пусто. Неужели Бочкин и правда ушел на Урал?

Я встал, вышел в коридор, оделся и открыл дверь. Мама выглянула из кухни, но ничего не сказала.

– Я не знаю, где он, честно, – сказал я, выходя.

Бантик из Долины волшебных холмов

Где Бочкин, я и правда не знал. Но я знал, где Долгорукая.

Долгорукая жила неподалеку, всего-то три улицы. В большом старом доме с узорами по фасаду, с высокими строгими окнами и портиками. Про портик я узнал от мамы. Каждый раз, как мы проезжали мимо этого дома, мама говорила: «Интересно, каково это – жить в доме с портиками». Это такие треугольные штуки над дверями. Мне всегда казалось, что ну портики и портики, подумаешь. И вот, надо же было такому случиться, Долгорукая жила именно в этом доме и каждый день входила и выходила из дверей, над которыми навис портик. Интересно, каково ей это?

Пока я бежал к ее дому, до меня вдруг дошло, что я не знаю ни номера квартиры, ни даже подъезда. Знай я хотя бы это, я мог обойти все этажи и позвонить в каждую квартиру – подумаешь. Но в доме с портиками было шесть подъездов и в каждом по десять этажей. На такой обход у меня ушло бы дня три, не меньше.

Но я не переживал. Что-нибудь придумаю. Может быть, мне повезет, и какие-нибудь старушки у подъезда укажут, где искать такую заметную девчонку. А она была очень, очень заметная, как ни крути. Бочкин был обречен.

Мне повезло. Сразу. Махом. Долгорукая вышла из первого подъезда с собакой – огромным рыжим псом – и, спустив его с поводка, уселась на лавку. Пес принялся бродить вокруг лавки со стороны газона и исследовать снег.

Я подошел и уселся рядом. Долгорукая буркнула что-то и сдвинулась немного левее. Хотя мы и были в ссоре, она все же подумала, что места мне остается маловато. Это был хороший знак. Я бы не удивился, если бы она, наоборот, как-нибудь раскинулась на лавке таким образом, чтобы я вообще не смог присесть. Например, закинула бы ноги.

Пес отвлекся от снега и подошел ко мне. Это был симпатичный взрослый ретривер – из тех, которых покупают маленьким детям. Добрый, послушный, миролюбивый пес с большими карими глазами и мягкой, чуть вьющейся шерстью. Он покачал хвостом, как бы говоря: «Привет-привет, а мы здесь гуляем», ткнулся влажным коричневым носом мне в ладонь, которую я протянул, чтобы погладить его, и пошел обратно, за лавку. Его хозяйке ничто не угрожало, да и неизвестно, что он предпринял бы, окажись иначе. Наверное, зализал бы обидчика насмерть.

– Его зовут Бантик, – сказала Долгорукая, – Бантик из Долины волшебных холмов.

Должно быть вид у меня был ошарашенный, потому что Долгорукая сначала очень серьезно посмотрела мне в глаза, а потом улыбнулась. Улыбка Долгорукой…

– Как у акулы? – встрял парень с разряженным телефоном.

Зрители зашикали на него, замахали руками. Молчи, мол, не лезь, когда не спрашивают.

– Почему – как у акулы? Улыбка была вполне такая… такая… ну… – замялся я, подыскивая верное слово. – Хорошая такая улыбка. Смешливая, понимаете?

– Бантик из долины чего?.. – произнес я, чувствуя, как от ее улыбки и последовавшего за ней смеха, у меня отнимается сразу все – и руки, и ноги, и даже голова.

– Из Долины волшебных холмов, – сказала Долгорукая, – это название питомника, в котором мы купили Бантика. Сразу видно, что у тебя нет собаки, Пустельков, иначе ты бы не удивлялся. Обычное дело.

– Почему Бантик?..

– А почему нет? – вернула Долгорукая. – Ты чего здесь? Живешь рядом или ко мне пришел?

Скрывать не было смысла.

– К тебе, – сказал я твердо. Долгорукая покачала ногой в ярко-красном сапоге и закусила губу.

– Надоело, – сказала она, – надоело все ужасно, понимаешь?

Я понимал. Мне тоже надоело, что все вокруг стало каким-то ужасно сложным, даже то, что еще вчера было простым и понятным, вдруг обрело загадочные формы.

– Я не нарочно села на твое место, – сказала Долгорукая, – так вышло.

– Я знаю, – ответил я. А что еще я мог сказать?

Чувствуй момент

Момент был подходящий. Я вдруг вспомнил мамин совет, который она давала не раз отцу: чувствуй момент. Раньше мне казалось это непонятным – как можно чувствовать момент? Чувствовать можно холод или жару, можно чувствовать, что у тебя болит зуб, или даже чувствовать, что тебя обязательно спросят на уроке, когда ты не готов! Но это были какие-то очень понятные для чувствования вещи, понимаете?

Зрители закивали. Это были сплошь взрослые люди, кроме девчонки, и они, конечно, понимали, что значит «чувствовать момент».

– Боль, жару или холод чувствует любое живое существо, – сказал мужчина с портфелем, – это естественные чувства, в них все просто. Но человек – существо совсем не простое, человек способен чувствовать самые неожиданные вещи. Чужую злость, например, чужое раздражение, даже если тебе улыбаются… чужую боль. Предчувствовать беду или наоборот радость, победу. Ты почувствовал момент?

– Да, – просто ответил я, – это был именно тот момент, который…

– Значит, ты повзрослел, – перебил меня мужчина. Он внимательно посмотрел на меня, открыл было рот, чтобы что-то добавить, но передумал и замолчал.

– Я почувствовал этот момент, – повторил я. – Долгорукая была немного другая, чем в школе. Какая-то… человеческая, что ли.

– Она и раньше была такой, – сказал парень с разряженным телефоном, – не ясно, что ли? Ее толкали, она падала и злилась. Очень по-человечески. Ее, может, избили даже – сам говоришь, что ссадина на лбу… это так…

– По-человечески?.. – закончила за не-го женщина с собакой.

– Глупо звучит, но да, именно по-человечески, – ответил парень, – не по-людски, но очень по-человечески. Люди, они такие. Я думаю снять про это видос. Про абьюз, буллинг и все такое. Как думаете, зайдет?

Женщина хмыкнула.

– Видос… – протянул мужчина с портфелем, – видос, абьюз, лонгрид, подкаст… человек, можно сказать, душу