Систематическое богословие - Луи Беркхоф

лишь утверждает, что они не могут получить обетования завета, если не выполнят все условия. Такая позиция, несомненно, также отчасти верна. Однако, выделив внешний и внутренний аспекты завета, Колман с легкостью может сделать следующий шаг и начать говорить о двух заветах, а это уже заблуждение. В то же время, разделив завет на внешний и внутренний, Колман легко может впасть в заблуждение и из одного завета сделать два, тем более что он считает, что в новозаветный период Бог принимает в завет целые народы и царства.

Г. Завет как юридические отношения и как приобщение к жизни

Реформатские богословы, такие как Кайпер, Бавинк и Хониг, выделяют две стороны завета: внешнюю и внутреннюю. Доктор Вос предпочитает выражаться более конкретно. Он говорит о завете как об исключительно юридических отношениях и о завете как о приобщении к жизни. Действительно, у завета есть юридическая и нравственная стороны. Завет можно рассматривать как соглашение двух сторон, в котором присутствуют взаимные условия и требования. Договор, понимаемый таким образом, может существовать, даже если его условия никак не реализуются. Стороны договора также остаются сторонами договора, поскольку являются субъектами достигнутого соглашения. С юридической точки зрения завет полностью объективен. Определяющим фактором являются оговоренные условия, а не личное отношение сторон, их принимающих. Отношения между участниками договора существуют независимо от чьего-либо желания или нежелания, любви или антипатии. Именно через призму этого разграничения следует отвечать на вопрос, кто состоит в завете благодати. Если интересующий нас вопрос рассматривать исключительно в юридической плоскости, тогда его можно будет переформулировать так: кто обязан жить по завету, от кого следует ожидать исполнения его условий? От верующих и их детей. Если же рассматривать завет с точки зрения приобщения его к жизни, тогда наш вопрос будет звучать иначе: у кого юридические отношения трансформируются в живое общение со Христом? Ответ на этот вопрос может быть только один: только у возрожденных христиан, наделенных принципом веры, то есть у избранных.

Такое понимание вполне соответствует Писанию. Нет никакой необходимости цитировать отрывки из Библии, доказывающие, что завет — это объективное юридическое соглашение, поскольку это и так очевидно. Такой договор имеет место всегда там, где стороны, находясь в присутствии Бога, налагают на себя определенные обязательства перед друг другом, или когда одна сторона обещает другой стороне дать что-либо взамен на исполнение определенных условий. Множество библейских отрывков подтверждает, что завет благодати является именно таким соглашением. У него есть условие — наличие веры (Быт. 15:6 ср. с Рим. 4:3 и далее, 20 и далее; Авв. 2:4; Гал. 3:14–28; Евр. 11), а духовные и вечные блага — обещанием (Быт. 17:7; 12:3; Ис. 43:25; Иез. 36:27; Рим. 4:5 и далее; Гал. 3:14, 18). В то же время очевидно, что завет в своей полноте — это не просто формальный договор, а приобщение к жизни. Эта мысль была выражена в том, что при заключении завета с Авраамом Бог прошел между частями рассеченных животных (Быт. 15:9–17). Об этом же говорят и другие библейские отрывки (Пс. 24:14; Пс. 88:32–33; 102:17–18; Иер. 31:33–34 (Евр. 8:11–12); Иез. 36:25–28; 2 Кор. 6:16; Откр. 21:2–3).

Возникает вопрос, как в жизни грешника связываются эти два аспекта: «узы завета», завет как юридический акт и его реальная жизнь, жизнь приобщения к завету. Это две стороны одного завета, они не могут существовать сами по себе, между ними должна быть тесная взаимосвязь, иначе возникнет дуализм. Если человек сознательно принимает условия договора, естественно, что оба аспекта этого договора присутствуют в его жизни. Сложнее дело обстоит с теми, кто родился в завете. Могут ли они только юридически находиться в завете, не приобщившись к жизни? Превращается ли завет в этом случае исключительно в юридический акт, в котором то, что должно быть, но не происходит, занимает место славы и жизни, ради которых и был задуман завет? Стоит ли надеяться, что заветные отношения приведут к живому общению и что для грешника, не способного верить, завет станет живой реальностью? В ответ на этот вопрос можно сказать, что Бог, несомненно, желает, чтобы заветные отношения влекли за собой жизнь по завету. Он сам гарантирует Своим обещанием, что это произойдет с потомками верующих, не с каждым отдельным потомком, а с семенем в целом. Это обещание дает нам основание верить, что при правильном воплощении завета в жизнь юридические отношения завета наполнятся жизнью завета.

Д. Юридическое членство в завете

Говоря о юридических заветных отношениях, мы должны понимать, что завет с этой точки зрения — это не просто система условий и обещаний (если условия выполняются, то выполняются и обещания). Завет — это также обоснованное ожидание того, что внешние юридические отношения повлекут за собой настоящую жизнь общения с Богом этого завета. Только при таком понимании идея завета обретает полноту.

1. Взрослые в завете. Взрослый человек может вступить в завет лишь сознательно: уверовав и исповедовав веру. Если только его исповедание не ложно, принятие завета юридически обязательно будет совпадать с приобщением к жизни завета. Он не просто берет на себя обязательство исполнять некоторые обязанности и вдобавок проявлять спасительную веру в будущем; он исповедует, что принимает завет живой верой, намерен и желает верить впредь. Он сразу вступает в полноценные заветные живые отношения. Только так взрослый может вступить в завет. Все, кто считает исповедание веры внешним заветом, осознанно или не очень отрицают эту истину.

2. Дети верующих родителей в завете. Дети верующих родителей, вступивших в завет при рождении, находятся в другой ситуации. Опыт показывает, что при рождении дети верующих вступают в завет юридически, но не обязательно приобщаются к жизни завета. Нет никакой гарантии, что их заветные отношения когда-либо обретут всю полноту. Однако все же у верующих родителей должна быть обоснованная надежда на то, что для их детей завет не будет всегда оставаться лишь юридическим актом, определяющим права и обязанности и описывающим идеальную ситуацию, что он уже стал или станет в будущем реальностью их жизни. Такая надежда есть, и основывается она на том, что Бог обещал действовать Своей спасительной благодатью в сердце молодых людей, находящихся в завете, преобразовывать их в живых участников завета. Завет — это просто предложение спасения и даже не предложение спасения плюс обещание верить в Евангелие. Завет дает уверенность, основанную на обещаниях Бога, которые Он исполняет в детях завета, поселяя в их сердце спасительную веру «как, когда и где Ему угодно». Таким образом, если жизнь детей завета не свидетельствует об обратном, мы должны думать, что им доступна жизнь в завете. Отсутствие проявлений этой жизни свидетельствует о том, что ее пока нет. Может случиться и так, что она никогда не появится. Божье обещание дано детям верующих в общем, не каждому из них в отдельности. Обещание Бога продлить Свой завет и в полной мере воплотить его в жизни детей верующих не означает, что Он даст каждому ребенку спасительную веру. Нужно помнить, что говорил Павел в Рим. 9:6–8, и не удивляться тому, что некоторые из детей не верят. Не все те израильтяне, которые от Израиля. Не все дети верующих являются детьми обетования. Поэтому даже детям завета нужно постоянно напоминать, что и они должны получить второе рождение и обратиться. Сам по себе факт пребывания в завете не дает уверенности в спасении. Когда же дети верующих родителей вырастают и начинают самостоятельно принимать решения, на них, несомненно, ложится обязанность добровольно вступить в завет, искренно исповедав веру. Если они этого не делают, они, строго говоря, своевольно