Дружелюбные - Филип Хеншер

Дебора была маминой подругой из «Анонимных алкоголиков»; мама всегда могла рассчитывать на ее общение с тех пор, как что-то пошло не так: пять лет назад, когда началась эпопея с «АА», программой «Двенадцать шагов» и «Новыми решениями», пять лет назад, когда она лишилась работы и переехала в дом к Джошу и Томасу в Хэкни. Они съездили на несколько дней в Брайтон, оставив маму на попечение тети Блоссом в Клэпхеме, чтобы отмыть тамошний дом: мягко скажем, домик был не с инсталляции Кинхольца. Как Джош такое допустил? Томас то и дело задавал ему этот вопрос, но тот отмалчивался. Он не знал, что дом принадлежит ему и что содержать его в чистоте или запускать – тоже его ответственность. Они энергично взялись за уборку, заполнив мусором аж два контейнера, и выплатили просрочку по ипотеке: к счастью, всего за три месяца; прискорбно, что даже такие крошечные долги способны выбить маму из колеи. Закончив наводить в доме порядок, они выкрасили стены белой краской от пола до потолка, выбросили ковры и заново отполировали полы. Ванная комната и кухня сойдут и так. И, хлопотами местного агента по сдаче недвижимости, дом (без мебели) был сдан славному семейству по фамилии Кавабата; арендная плата долгое время служила единственным источником маминого дохода, пока она не нашла работу – три раза в неделю преподавать иностранным бизнесменам английский.

Выбора не оставалось: пришлось взять маму к себе. Томас согласился. Покупая дом, они знали, что он слишком большой для двоих: поразительно, чем можно было в 2005 году обзавестись в Хэкни благодаря двумстам пятидесяти тысячам фунтов, подаренным в честь миллениума дядей Стивеном, и ипотеке, которую обеспечивали две зарплаты молодых специалистов. Может, в то время будущее представлялось им иначе. Временный выход – выделить маме спальню и присматривать, пока она на мели, – превратился в постоянное обязательство. Томас даже перестал предлагать поселить тетю Кэтрин с мамой и папой – его мамой и папой – в Клэпхеме.

Теперь это можно произнести вслух: Джош – мужчина средних лет, живущий с мамой. В его жизни просто не осталось места для женщины – поэтому раз в месяц он ходил в клуб, где то, что ему требовалось, имелось в наличии и подавалось в лучшем виде. Что предлагалось делать Томасу, Джошу было неясно (да и всем прочим тоже, он спрашивал у тети Блоссом). Девушки появлялись – и исчезали; порой кузен неделями жил у какой-нибудь из подружек. Покамест ни одна надолго не задержалась.

Говорила мама: Томас вымученно улыбнулся Джошу, когда тот вошел.

– Думаю, он уже был старый, когда мы познакомились – или мне так показалось, – вспоминала Кэтрин. – Уже поговаривал о пенсии, хотя вроде бы еще работал. Папа Джоша мне тогда по пути пояснил: что делать, чего не бояться; если он скажет что-то ужасное, улыбнуться и сменить тему. И вот ему сто лет – не верится!

– Ты ведь не идешь на день рождения, правда, мам?

– Почему же не иду? – возразила Кэтрин. – Мне прислали приглашение, как и всем остальным. Очень мило, что дедушка вспомнил обо мне.

– Думаю, это сделал Шариф, – предположил Джош. – Вряд ли деда к этому подпускают.

– Ну, значит, спасибо Шарифу. Я вообще не ожидала, что меня позовут. Кто я Хилари? В восьмидесятых побыла пару лет его невесткой и исчезла из семейного альбома. И не видела его тридцать лет. Странно, что обо мне в принципе вспомнили.

– Можешь и не идти, – ухмыльнулся Томас. – Будет большая гулянка в болливудском стиле. Раз уж ее устраивают эти соседи.

– Нет, наверное, схожу. Это ведь днем, так что мы с Деборой съездим на поезде, побудем пару часиков, поднимем в честь Хилари чашку чаю и поедем обратно.

– Ты не можешь взять Дебору на столетний юбилей деда! – сказал Джош. – Зачем ему… новые знакомства?

– А… Ну, не возьму тогда. Мне просто не с кем будет там разговаривать. Сяду в поезд.

– Я думал, ты с нами поедешь, – сказал Джош.

– Не смогу, – ответила Кэтрин. – В любом случае я уже купила билет. Решила, что, если куплю сейчас, будет дешевле. Знаешь, за сколько я его купила? Шикарно, почти как в первом классе, а всего за…

Они ее не перебивали. Скоро она замолчала и заозиралась, точно не понимала, где очутилась, и одарила Джоша и Томаса сияющей и лучезарной улыбкой безумицы. Беспрерывно поясняя, как она проведет остаток дня, Кэтрин вымыла за собой тарелки и чашку, потом ушла из кухни в гостиную. Томас посмотрел ей вслед.

– Дошло до того, что я не знаю, завтракаю или обедаю, – жалобно сказал он.

– Можешь изобрести новую трапезу, – пошутил Джош. – Назовешь ее… минутку… обедрак.

– Пожалуй, съем-ка ирисочный пудинг, даже холодным, – с пятницы остался.

– Можно, – сказал Джош. – Можешь даже поджечь, как холодный рождественский пудинг.

– Так во сколько ты домой-то дошел? – спросил Томас.

– Без понятия. Дай гляну. Я «убер» вызывал. – Джош извлек из кармана халата мобильный телефон. – Четыре сорок три. В полшестого, наверное.

– Господи, ну ты даешь! – подивился Томас. – Раз в месяц уж точно. Вчера мы с Элли выпили, а потом она сказала, что устала и ей надо поработать, так что я вернулся домой и подрочил. Собственно, самый яркий момент вечера. Еще подумал: лучше было бы вообще никуда не ходить, остаться дома с тетей Кэтрин и Деборой-из-алкашей да посмотреть «Катастрофу». Я что-то аж втянулся. Там про двух братьев, они оба врачи, только один хороший, а второй плохой.

– Звучит заманчиво.

– А ты как развлекался? Впрочем, знаю. Тебя пороли, и на тебя ссали доминатрикс. Думаю, туда много юристов ходит.

Джош быстро посмотрел на брата. Насколько ему помнилось, Томас был единственным, кому он рассказывал о клубе «На коленях» и о том, что там происходит. Однажды Джош признался кузену: во-первых, ему не терпелось поделиться хоть с кем-то, а во-вторых, он знал, что Томасу плевать.

– Почему ты так решил?

– Что решил? Про юристов? Ну так естественно. Кто же еще туда пойдет? Ветеринары, что ли?

Не самое удачное замечание. В ту ночь случилось то, чего не должно было случиться. На мгновение явная и тайная жизни Джоша соприкоснулись: не в смысле унижения, но в виде пары слов. Человек в маске ходил кругами и присматривался; Джош был привязан к лавке – старомодному гимнастическому «коню»: пот стекал по его лицу. Остальные тоже толпились вокруг, бормоча слова одобрения и, возможно, ожидая своей очереди. Человек в маске осматривался минут десять, а то и больше. В какой-то момент он присел на корточки и поднес лицо близко к лицу Джоша: тот ощутил запах горячей кожи от его маски. Он только и сказал: «Привет, Джош». Спокойным голосом. Джош узнавал и не узнавал его. Этот голос принадлежал другому месту. Он и забыл об этом – вспомнил вот только что: но теперь, поразмыслив, припомнил: голос принадлежал кому-то из коллег. Кто-то, с кем он работал, видел его в клубе «На коленях».

– Что ты намерен делать? – спросил кузен.

– Я?!

– О господи, не надо на меня орать! – воскликнул Томас. – Я лишь хочу спросить, что ты будешь делать на дедушкин юбилей. Ты заранее поедешь? Думал, вся организация на тебе.